Жизнь Пушкина. Том 2. 1824-1837   ::   Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна

Сквозь слез, не видя ничего,

Едва дыша,без возражений

Татьяна слушала его…

(Гл. IV. Стр. XVII)

И еще другая строфа:

…Любви безумные страданья

Не перестали волновать

Младой души, к печали жадной…

Позже эти строфы войдут в главу четвертую, которую Пушкин начал исповедью о собственном любовном опыте – «В начале жизни мною правил прелестный, хитрый, слабый пол…». Он закончил эти вводные четыре строфы словами:

Как будто требовать возможно

От мотыльков и от лилей

И чувств, и мыслей, и страстей…

Пушкин переделал последнюю строчку, вместо «мыслей» поставил «и чувств глубоких», верно, считал, что не стоит ожидать от женщин мыслей. Но и в этих, нелестных для женщин, строчках, как и в «Разговоре книгопродавца с поэтом», он делает для какой-то одной женщины исключение… «Но есть одна меж их толпою… Я долго был пленен одною… с тех пор во мне уж сердце охладело, закрылось для любви оно, и все в нем пусто и темно…»

Эти четыре вводные строфы Пушкин не напечатал, заменил их цифрами I, II, III, IV.

На этих черновых страницах Татьяна и чернец Григорий чередуются. После строк:

И меркнет милой Тани младость:

Так одевает бури тень

Едва рождающийся день.

(XXIII)

– резкий переход к пророческому сну Григория:

Ты все писал и сном не позабылся,

А мой покой бесовское мечтанье

Тревожило, и враг меня мутил…

Три раза в ночь злой враг меня будил.