JК
Жизнь Пушкина. Том 2. 1824-1837 :: Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна
Страница: 231 из 770Иногда пляска и пенье цыганки приводили гостей в такой восторг, так зажигали их, что они буквально осыпали артистку червонцами. Молодежь разорялась на цыган не меньше, чем на карточную игру. В начале царствования Николая I в Москве гремела молоденькая цыганка Таня. Ее появление описала графиня Ростопчина в поэме «Цыганский табор»:
Но вот гремящий хор внезапно умолкает,
И Таня томная одна меж них слышна,
И голос пламенный до сердца проникает,
И меланхолию вселяет в нас она.
Бледна, задумчива, страдальчески прекрасна…
Она измучена сердечною грозой…
Душа внимает ей в безмолвном наслажденья,
Как бы предчувствием нежданных благ полна,
Но если запоет она вам повесть страсти,
Но если о любви твердят ее слова…
О, сердцу слабому напевы те беда.
Не избежит оно заразы их и власти,
Не обойдут его тревога и тоска.
Пушкин любил Моцарта, Россини, Глюка, Глинку, но и пение Тани доводило его до слез. Она сама много лет спустя рассказывала о своих встречах с ним: «Поздно уже было, час двенадцатый, и мы все собирались спать ложиться, как вдруг к нам в ворота постучались. Бежит ко мне Лукерья и кричит: «Ступай, Таня, гости приехали, слушать хотят». Я только косу расплела и повязала голову платком. Такой и выскочила. Оказалось, приехал Нащокин. С ним еще один, небольшого роста, губы толстые и кудрявый такой. Увидел меня, так и помер со смеху, зубы-то белые, большие, так и сверкают. Показывает на меня господам, кричит – «Поваренок».
Но вот гремящий хор внезапно умолкает,
И Таня томная одна меж них слышна,
И голос пламенный до сердца проникает,
И меланхолию вселяет в нас она.
Бледна, задумчива, страдальчески прекрасна…
Она измучена сердечною грозой…
Душа внимает ей в безмолвном наслажденья,
Как бы предчувствием нежданных благ полна,
Но если запоет она вам повесть страсти,
Но если о любви твердят ее слова…
О, сердцу слабому напевы те беда.
Не избежит оно заразы их и власти,
Не обойдут его тревога и тоска.
Пушкин любил Моцарта, Россини, Глюка, Глинку, но и пение Тани доводило его до слез. Она сама много лет спустя рассказывала о своих встречах с ним: «Поздно уже было, час двенадцатый, и мы все собирались спать ложиться, как вдруг к нам в ворота постучались. Бежит ко мне Лукерья и кричит: «Ступай, Таня, гости приехали, слушать хотят». Я только косу расплела и повязала голову платком. Такой и выскочила. Оказалось, приехал Нащокин. С ним еще один, небольшого роста, губы толстые и кудрявый такой. Увидел меня, так и помер со смеху, зубы-то белые, большие, так и сверкают. Показывает на меня господам, кричит – «Поваренок».