Жизнь Пушкина. Том 2. 1824-1837   ::   Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна

Но все-таки, справляя один, вдали от братской переклички, лицейский день, он и эту встречу в своем величавом гимне помянул по-товарищески:

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней…

Нам разный путь судьбой назначен строгой:

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись,

Но невзначай, проселочной дорогой,

Мы встретились и братски обнялись…

С благодарностью вспоминает он обоих своих гостей-лицеистов:

…Поэта дом опальный,

О Пущин мой, ты первый посетил;

Ты усладил изгнанья день печальный…

Горячее всего строки, посвященные Дельвигу.

О Дельвиг мой, твой голос пробудил

Сердечный жар, так долго усыпленный,

И бодро я судьбу благословил…

Величавая мудрость этих стансов показывает, как вырос Пушкин. С каким широким благоволением говорит он:

Наставникам, хранившим юность нашу,

Всем честию, и мертвым и живым,

К устам подъяв признательную чашу,

Не помня зла, за благо воздадим.

Даже такие, казалось бы, понимающие друзья, как Жуковский и Вяземский, корили его за ветреность и необузданность, за капризы и порывы, а в это время в его душевной глубине царила прозрачная тишина, зрели величавые творческие мысли, которые он облекал в слова, насыщенные плавной, музыкальной красотой. Как прекрасно каждое слово, обращенное к Дельвигу:

С младенчества дух песен в нас горел

И дивное волненье мы познали;

С младенчества две музы к нам летали,

И сладок был их лаской наш удел:

Но я любил уже рукоплесканья,

Ты, гордый, пел для муз и для души;

Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,

Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;

Прекрасное должно быть величаво…

(19 октября 1825г.)

Эти две классические строчки яснее всяких рассуждений показывают, чем стал Пушкин в Михайловском.

***



Живя в Михайловском, Пушкин скрепил издали по переписке еще одну дружбу – сблизился с П. А. Плетневым.