Жизни и смерти Михаила Арцыбашева   ::   Прокопов Тимофей

Во-первых, это автобиографией, требующий от писателя изображать только лично пережитое, "пропущенное через сердце" И, во-вторых, стремление быть всегда на гребне общественных событий, отыскивая при этом свой собственный угол зрения, то есть опять-таки проявляя личностный, персонифицированный подход к ним. В этюде "Из жизни маленькой женщины" Арцыбашев одобрительно приводит слова беллетриста Балагина, выражающие и его позицию: "Читают только по строкам. Ищут идей и настроений, а не личности писателя, а ведь самое главное в творчестве каждого человека - он сам" {Арцыбашев М. П. Этюды. Спб./ Прогресс, 1911. С. 76.}. В очерке "О смерти Чехова" Арцыбашев снова возвращается к этой мысли: "Важно не то, о чем пишет писатель, не те или другие истины, которые он, якобы, открывает, а его собственная личность, поскольку она велика и своеобразна" {Там же.}.

Арцыбашевская творческая установка слушать и слышать себя не оригинальна, не открытие; она - само существо таинственного процесса творчества. И верно, что своеобразие каждого отдельно взятого художника - в большем или меньшем своеобразии его самого (вспомним общеизвестное: "стиль-это человек"). А вот утверждение Арцыбашева о том, что важны вовсе не истины, не идеи, которые исповедует творец, прогремели ошарашивающе в пору только что трагически завершившейся первой русской революции, когда еще не утих в людских душах буревестниковский энтузиазм. Революционные перестройщики жизни, приступившие к подготовке нового социального взрыва, ждали и требовали от литературы и литераторов, конечно же, идей и истин, да не любых, а содействующих только их глобалистским замыслам.