Жизни и смерти Михаила Арцыбашева   ::   Прокопов Тимофей

При этом в ход пошли сильнейшие выражения, лишь бы унизить, очернить, бесцеремонно развенчать, уколоть оскорбительным наветом: "наэлектризованные трупы", "карнавал покойников", "рабы плоти", "живые под конвоем мертвых", "духовные босяки"...

Увы, к такому тону, сопровождавшему Арцыбашева всю его творческую жизнь, критики сумели приучить настолько, что он в конце концов перестал отбиваться и даже настораживался, если улавливал чересчур ласкательное к себе отношение. Может быть, это и слабость чисто человеческая, но славу он любил и трогательно о ней заботился, не позволяя забывать о себе ни на день. Как только им обнаруживалось надвигающееся затишье вокруг своего имени и своих книг, незамедлительно следовали соответствующие контрмеры: то учинит скандал в ресторане, да такой, что о нем непременно оповестят и столичные, и губернские газеты, то затеется очередной суд над "Саниным" с привлечением к ответу автора, то сам он предстанет в роли третейского судьи, примиряющего поссорившихся крепко, порой до драки своих друзей-литераторов (например, Л. Андреева и А. Куприна), то заведет новую литературную полемику - такую, какая разбушевалась, в частности, вокруг его романа "У последней черты".