JК
Журнал Наш Современник 2006 4 :: Современник Журнал Наш
Страница: 64 из 239Минск
Михаил Чванов Выбор Высокого Неба
Памяти Драгоша Калаича
Получилось так, что в один день умерли два, может, самых близких для меня человека: сестра — самый близкий из немногочисленных родственников и выдающийся сербский философ и геополитик, художник и журналист Драгош Калаич — может быть, самый близкий мне человек по духу, по мироощущению.
Он был словно постоянно кровоточащая рана. Есть такие люди — то ли по таинственной воле Божией, то ли по какой другой столь же таинственной причине, — язвы на теле которых кровоточат всю жизнь, постоянно напоминая то ли о жизни иной, то ли о смертных грехах наших, которые, если мы не опомнимся, приведут нас к пропасти. Говорят, что таким людям, в отличие от остальных смертных, видится будущее. У Драгоша Калаича кровоточили, если можно так сказать, глаза. Мимо него нельзя было пройти, не обратив на него внимания. Не говоря о том, что он был просто красивым мужчиной и человеком, прежде всего обращали на себя внимание его глаза, полные неизъяснимой боли и печали, даже если он улыбался, потому что он, видимо, видел дальше нас. Передо мной лежит одна из его книг, изданных в России, на последней странице обложки его фотография: глаза, словно две пронзительные раны.
Эта боль в них, видимо, была изначальной, родилась вместе с ним. Я видел его детские фотографии, на них, может, не так отчетливо, но она уже была видна. Скорее всего, он не принадлежал себе. Его судьба могла быть более чем благополучной в простом житейском смысле этого слова: талантливый художник, закончил знаменитую римскую Асаdemia di Belle Arti, первые же картины приносят ему широкую известность и относительное материальное благополучие.
Михаил Чванов Выбор Высокого Неба
Памяти Драгоша Калаича
Получилось так, что в один день умерли два, может, самых близких для меня человека: сестра — самый близкий из немногочисленных родственников и выдающийся сербский философ и геополитик, художник и журналист Драгош Калаич — может быть, самый близкий мне человек по духу, по мироощущению.
Он был словно постоянно кровоточащая рана. Есть такие люди — то ли по таинственной воле Божией, то ли по какой другой столь же таинственной причине, — язвы на теле которых кровоточат всю жизнь, постоянно напоминая то ли о жизни иной, то ли о смертных грехах наших, которые, если мы не опомнимся, приведут нас к пропасти. Говорят, что таким людям, в отличие от остальных смертных, видится будущее. У Драгоша Калаича кровоточили, если можно так сказать, глаза. Мимо него нельзя было пройти, не обратив на него внимания. Не говоря о том, что он был просто красивым мужчиной и человеком, прежде всего обращали на себя внимание его глаза, полные неизъяснимой боли и печали, даже если он улыбался, потому что он, видимо, видел дальше нас. Передо мной лежит одна из его книг, изданных в России, на последней странице обложки его фотография: глаза, словно две пронзительные раны.
Эта боль в них, видимо, была изначальной, родилась вместе с ним. Я видел его детские фотографии, на них, может, не так отчетливо, но она уже была видна. Скорее всего, он не принадлежал себе. Его судьба могла быть более чем благополучной в простом житейском смысле этого слова: талантливый художник, закончил знаменитую римскую Асаdemia di Belle Arti, первые же картины приносят ему широкую известность и относительное материальное благополучие.