JК
Журнал Наш Современник 2008 8 :: Современник Журнал Наш
Страница: 26 из 627-Оставь Клавку, подойдешь к ней, я тебе женилку оторву…
- Чего?
- Женилку оторву, вот что!
итька постоял, недоумевая, наконец, сообразил.
- Ты что говоришь-то, дядь Андрей? Лучше выпить дай. Да не дашь, ну тебя.
Пошатнулся, едва удержался на ногах, ушел шатаясь, обрызганный дождем.
Прошел час, другой, ливень прекратился, опять всё запахло травами и деревьями, впитывающими влагу, в небе появился клочок свободного пространства, через который выглянула звезда, пока одна. А за ней выползли другие.
Случилось странное, необычное событие: когда дождь стих и наступила легкость и прозрачность в природе, Андрей Иванович услышал в этой прозрачной тишине задушевное, пронзительное пение. Один женский голос сменился другим - первый вел, а второй тихо подхватывал эту песню. Откуда здесь, в деревне, где давным-давно можно услышать разве только пение двух-трех петухов, откуда эта задушевная, тихая песня, рвущая душу своим воспоминанием о том, что давно уже ушло из их жизни? Он с удивлением узнал, что один голос был Клавкин, его дочери, в нем было так много чувственности, что-то ерино, материнское, зрелое томило и возвышало душу.
Он ушел в избу с этой далекой песней, плывущей над ночной деревней, утихла его обида на Клавдию, он горько признал, что жизнь неумолима в своем движении, и как хорошо, что хоть иногда над Нелидово еще звучат молодые голоса, помнящие старые песни.
Удовлетворенный, он уснул.
Разбудила его Клавдия.
- Чего?
- Женилку оторву, вот что!
итька постоял, недоумевая, наконец, сообразил.
- Ты что говоришь-то, дядь Андрей? Лучше выпить дай. Да не дашь, ну тебя.
Пошатнулся, едва удержался на ногах, ушел шатаясь, обрызганный дождем.
Прошел час, другой, ливень прекратился, опять всё запахло травами и деревьями, впитывающими влагу, в небе появился клочок свободного пространства, через который выглянула звезда, пока одна. А за ней выползли другие.
Случилось странное, необычное событие: когда дождь стих и наступила легкость и прозрачность в природе, Андрей Иванович услышал в этой прозрачной тишине задушевное, пронзительное пение. Один женский голос сменился другим - первый вел, а второй тихо подхватывал эту песню. Откуда здесь, в деревне, где давным-давно можно услышать разве только пение двух-трех петухов, откуда эта задушевная, тихая песня, рвущая душу своим воспоминанием о том, что давно уже ушло из их жизни? Он с удивлением узнал, что один голос был Клавкин, его дочери, в нем было так много чувственности, что-то ерино, материнское, зрелое томило и возвышало душу.
Он ушел в избу с этой далекой песней, плывущей над ночной деревней, утихла его обида на Клавдию, он горько признал, что жизнь неумолима в своем движении, и как хорошо, что хоть иногда над Нелидово еще звучат молодые голоса, помнящие старые песни.
Удовлетворенный, он уснул.
Разбудила его Клавдия.