Знамя над рейхстагом   ::   Шатилов Василий Митрофанович

Потом разобралась: из небольшого домика доносится. А домик горит весь. Я в окно влезла. Вижу - дитё на кроватке лежит и плачет, кричит по-ихнему. Огонь уже в комнате. Я схватила ребеночка из-под одеяла - и к окну. Окно уже в огне. Я к другому. Выскочила. А на улице снаряды рвутся. Заскочила я в первый попавшийся дом. Ребятенок плакать перестал, только повторяет "мутер, мутер", мама значит, и трогает меня за волосы. У меня в сумке печенье было. Покормила я его, говорю: "Успокойся, успокойся". Он вроде как бы понял и засыпать стал.

Вышла я с ним на улицу. Уже не стреляют. А куда девать его? Пропадет один. Вдруг вижу - у горящего дома какая-то немка ходит, на огонь смотрит, оглядывается. Я ей крикнула: "Фрау, ком!" Она испугалась, но подошла. Я ей ребенка показываю: твой? Она обрадовалась, заплакала, руки протягивает и по-русски чудно так выговаривает: "Спасибо, спасибо!" Дитё я ей отдала. "Как тебя звать?" - спрашиваю. Она поняла, ответила: "Мария". Тезки мы с ней, выходит, - не то с удивлением, не то с обидой закончила Маша.

- Молодец, Машенька, - пожал я ей руку. - И солдат настоящий, и женщина настоящая. А немцев, поимей в виду, и нам с тобой перевоспитывать придется. Вот ты уже и начала эту работу...

Померанские контрасты

Утром 6 марта дивизия выступила из Гюльцова, а вечером того же дня 756-й полк, поддержанный танковыми частями, ворвался на окраины Каммина города, расположенного на восточном берегу пролива Дивенов. Два других полка прорывались к проливу южнее.