Знамя над рейхстагом   ::   Шатилов Василий Митрофанович

Теперь-то уж было ясно, что с часу начас противник сложит оружие. Больше ему ничего не оставалось. И тогда наступит долгожданное...

Но гитлеровцы тянули. Канонада не смолкала, хотя и стала реже. Снаряды разрывались то где-то в районе Кёнигплаца, то на мосту Мольтке, то в Моабите, неподалеку от нашего НП.

Неужели война доживает последние часы? Я понимал ото умом, но почувствовать, ощутить во всей полноте еще не мог.

Прикрыл глаза, и передо мной явственно встало раннее воскресное утро сорок первого года. Дивизия, в которой я был начальником штаба, стояла в лагерях. В субботу затемно я пришел домой со службы и крепко спал, когда на зорьке в дверь отчаянно заколотил посыльный: "Скорее, товарищ майор, к прямому проводу!"

Так кончился мир.

Жена провожала меня на вокзал. Она не голосила, как многие другие женщины. Шла молча со Светой, Володей и младшенькой - Шурой. Дети тоже молчали, еще не отдавая себе отчета в происходящем.

- Иди, пора, - сказала она, не дожидаясь отхода поезда.

- Береги детей, Варя, - только и ответил ей я. И она пошла с вокзала на площадь - прямая, закаменевшая в том неизбывном женском горе, которое ведомо только женам и матерям, провожающим мужчин на войну. Рядом с нею послушно плелись три притихших маленьких человечка. Никакой силы воображения не могло тогда хватить, чтобы представить их себе взрослыми, семейными людьми - врача Светлану, майора-инженера Владимира, инженера Александру. Об одном думалось с пронзительной жалостью: выжили бы!..