JК
200 км танков. О российско-грузинской войне :: Латынина Юлия
Страница: 46 из 9220 в четверг, — пишет Юрий Снегирев из «Известий», — журналисты стояли и ждали выхода командующего миротворцев Марата Кулахметова для экстренного сообщения, когда в 50 метрах от них взорвался первый снаряд. Все стало ясно и без командующего».
«Примерно в 23.30 всех журналистов срочно вызвали из гостиницы в штаб миротворцев, — пишет Марина Перевозкина. — Командующий собирался сделать заявление. Мы приготовили камеры и диктофоны, появился командующий, и в этот момент где-то на территории штаба разорвалась мина».
«Раздается звонок помощника Кулахметова по связям со СМИ Володи Иванова — срочно к командующему, срочно! — пишет ветеран НТВ Роман Гусаров. — Через пять минут уже у миротворцев. Здесь же практически и все коллеги. Выставляем камеры. Ждем Кулахметова. И вдруг ка-а-ак бабахнет!!! Где-то совсем рядом!»
Первое, что удивляет в этих рассказах — это разное время. Все сверили часы, и у одних получилось точно 23.20, а у других — точно 23.36. (А 28 августа в интервью CNN премьер Путин назовет совсем другое время: 22 часа 35 минут!)
Еще удивительней сама забота о журналистах. Наши военные обычно не строят журналистов во дворе штаба, чтобы сообщить о нападении врага. 22 июня 1941 года никто не вызывал журналистов, чтобы сообщить о нападении фашистской Германии. При захвате «Норд-Оста» никто не обзвонил журналистов, не построил их на плацу и не сообщил о захвате Дубровки Мовсаром Бараевым. Эти новости сообщали себя сами.
Наши военные вообще не любят публичности. Забота о том, чтобы все осветить в прессе — не первая их забота. Обычно получается так, что сначала начинается война, а потом долго пресса бегает за военными. А здесь все наоборот.
«Примерно в 23.30 всех журналистов срочно вызвали из гостиницы в штаб миротворцев, — пишет Марина Перевозкина. — Командующий собирался сделать заявление. Мы приготовили камеры и диктофоны, появился командующий, и в этот момент где-то на территории штаба разорвалась мина».
«Раздается звонок помощника Кулахметова по связям со СМИ Володи Иванова — срочно к командующему, срочно! — пишет ветеран НТВ Роман Гусаров. — Через пять минут уже у миротворцев. Здесь же практически и все коллеги. Выставляем камеры. Ждем Кулахметова. И вдруг ка-а-ак бабахнет!!! Где-то совсем рядом!»
Первое, что удивляет в этих рассказах — это разное время. Все сверили часы, и у одних получилось точно 23.20, а у других — точно 23.36. (А 28 августа в интервью CNN премьер Путин назовет совсем другое время: 22 часа 35 минут!)
Еще удивительней сама забота о журналистах. Наши военные обычно не строят журналистов во дворе штаба, чтобы сообщить о нападении врага. 22 июня 1941 года никто не вызывал журналистов, чтобы сообщить о нападении фашистской Германии. При захвате «Норд-Оста» никто не обзвонил журналистов, не построил их на плацу и не сообщил о захвате Дубровки Мовсаром Бараевым. Эти новости сообщали себя сами.
Наши военные вообще не любят публичности. Забота о том, чтобы все осветить в прессе — не первая их забота. Обычно получается так, что сначала начинается война, а потом долго пресса бегает за военными. А здесь все наоборот.