JК
5 лет среди евреев и мидовцев :: Бовин Александр Евгеньевич
Страница: 262 из 747В торжественной церемонии, которая тщательно срежиссирована и проводится на территории Яд Вашема, официального мемориала в память о Катастрофе, участвуют президент, премьер, правительство, дипломатический корпус, а также весь «бомонд». Краткие речи, молитвы, фанфары, факелы. Почетный караул из солдат и солдаток.
Звучит военный оркестр. Великолепный хор исполняет песни Сопротивления. Тут для меня были сюрпризы. Слышу знакомую с детства мелодию на еще более известные слова «Красный маршал Ворошилов, посмотри…» — а это, объясняет мне сосед, гимн еврейских партизан. Играют «Прощание славянки». Выясняется, что это — марш Пальмаха. Так сказать, взаимопроникновение музыкальных культур.
Позднее я где-то вычитал, что в 1943 году находящийся в вильнюсском гетто Гирш Глик взял мелодию братьев Покрасс и написал к ней слова на идише. Так получился партизанский гимн.
В «Йом ха-Шоа» закрыты все увеселительные заведения. Приспущены государственные флаги. Две минуты звучат сирены — жизнь замирает.
Каждый год, находясь в Израиле, я присутствовал на процедуре в Яд Вашем. И каждый раз мне было как-то не по себе. Ведь я вышел из того мира, который выстругал стрелу антисемитизма, зажег огонь всесожжения…
После Холокоста среди евреев стали раздаваться голоса, что в печах Освенцима вместе с евреями сгорел и еврейский Бог. Если Бог всемогущ, праведен и справедлив, как он мог допустить Катастрофу своего, «богоизбранного», народа? Но Катастрофа была — значит, нет Бога! Выход из этой теологической трудности был найден за пределами религии.
Звучит военный оркестр. Великолепный хор исполняет песни Сопротивления. Тут для меня были сюрпризы. Слышу знакомую с детства мелодию на еще более известные слова «Красный маршал Ворошилов, посмотри…» — а это, объясняет мне сосед, гимн еврейских партизан. Играют «Прощание славянки». Выясняется, что это — марш Пальмаха. Так сказать, взаимопроникновение музыкальных культур.
Позднее я где-то вычитал, что в 1943 году находящийся в вильнюсском гетто Гирш Глик взял мелодию братьев Покрасс и написал к ней слова на идише. Так получился партизанский гимн.
В «Йом ха-Шоа» закрыты все увеселительные заведения. Приспущены государственные флаги. Две минуты звучат сирены — жизнь замирает.
Каждый год, находясь в Израиле, я присутствовал на процедуре в Яд Вашем. И каждый раз мне было как-то не по себе. Ведь я вышел из того мира, который выстругал стрелу антисемитизма, зажег огонь всесожжения…
После Холокоста среди евреев стали раздаваться голоса, что в печах Освенцима вместе с евреями сгорел и еврейский Бог. Если Бог всемогущ, праведен и справедлив, как он мог допустить Катастрофу своего, «богоизбранного», народа? Но Катастрофа была — значит, нет Бога! Выход из этой теологической трудности был найден за пределами религии.