5 лет среди евреев и мидовцев   ::   Бовин Александр Евгеньевич

Открыть границы, согласиться на свободное передвижение людей и идей — значит подорвать устои собственного режима.

Получается такая картина. «Полный» мир неприемлем по идеологическим и политическим соображениям. «Полная» война невозможна, так как Сирия опять будет разгромлена. «Холодная война» становится все более невыгодной. Остается «холодный мир»: обменять Голаны на сирийского посла в Иерусалиме. Не больше.

При таком подходе Сирии переговоры были обречены на тупик. Дипломатические хитросплетения, а их было в избытке, разбивались, как только речь заходила о «полном» мире (тут сирийцы уходили в кусты) или об отходе Израиля к границам 4 июня 1967 года (тут звучало твердое «нет» израильтян).

Осенью 1996 года в Израиле стали распространяться сведения, что Сирия готовится к войне. Ссылаясь на американскую разведку, газеты писали, что вероятность военного конфликта приблизилась к 30 процентам. Генштаб Израиля был более осторожен: вероятность войны возросла. Появились заголовки «Если завтра война?»

29 октября 1996 года меня пригласил Нетаньяху. Он заявил, что с 1994 года Асад вынашивает идею внезапного молниеносного удара на Голанах. Он исходит из того, что мировое общественное мнение спасет его от сокрушительного ответного удара. Но он ошибается. Израиль не хочет войны. И мы были бы очень признательны Примакову, если бы он довел все это до сведения Асада.

Примаков, который в это время был в Дамаске, довел. 31 октября Примаков разговаривал с Нетаньяху.