Фирма   ::   Рыбин Алексей

На сей раз операция вывоза картин была проведена нетрадиционно — Толик и Алжир сами заплатили Бурову в Ленинграде из своих сбережений, он обеспечил им беспрепятственный выезд и документы на беспошлинный провоз багажа в Швецию, Норвегию и Голландию, где их уже ждали покупатели. Доля Бурова была лишь малой толикой того, что компаньоны получили в Европе, и Боян чувствовал себя вполне обеспеченным человеком.

Москва пришлась ему по душе — может быть, знакомство с Кудрявцевым сыграло в этом решающую роль.

Если в Ленинграде Толик вместе с Алжиром постоянно находились в кругу очень милых, умных, обаятельных, но совершенно нищих, неустроенных и вечно пьяных артистов, художников и философов, то в столице Боян быстро привык к хорошим машинам, роскошным апартаментам, ухоженным, богато одетым девушкам и дорогим ресторанам.

Имеющий деньги, побывавший за границей и демонстрирующий каталоги известных галерей молодой человек — при этом модный, симпатичный и коммуникабельный — быстро нашел себе в столице новых друзей и еще быстрее понял, что жить должен именно здесь.

— Правильно, — заметил Кудрявцев, когда они сидели с Бояном у него на даче и с удовольствием курили отличную коноплю, не иссякавшую в доме Романа. — Правильно. Ты же родом из Вологды, а в Москве провинциалы — ведущая сила. По крайней мере, в искусстве. Здесь для талантливого человека из русской провинции лучшее место на земле. В Ленинграде публика замечательная, у меня там масса друзей, Толик, но…

— Все не в себе, — подсказал Толик.

— Нет, так резко я не стал бы о них говорить… Лучшие мои друзья — ленинградцы. Но они, как бы это сказать… А в общем, ты прав.