JК
Фирма :: Рыбин Алексей
Страница: 198 из 513Они перестали отвечать на его телефонные звонкии демонстрировали полное отсутствие желания не то что финансировать его творчество, но даже просто встретиться и выпить кофе.
Реакция Ленки была еще более неожиданной и тяжелой. Когда Толик, измученный ночными атаками директора гей-клуба, явился в гостиницу, где для Бояна и его «фиктивной супруги» был снят номер, Ленки там не оказалось. Ее вещи исчезли тоже.
В ванной — видимо, Ленка спешила или просто очень нерв-ничала и не потрудилась найти для своего послания более подходящего места — Толик обнаружил записку, в которой Ленка сообщала, что с таким уродом, а в особенности с его дружками-пидорами, она не хочет иметь никакого дела и улетает в Сан-Франциско к своему старому другу эмигранту Коле Бортко, который уже десять лет живет там и прекрасно себя чувствует, занимаясь компьютерным бизнесом.
Толик проболтался в Нью-Йорке месяц, ночевал у знакомого звукооператора Генки, сбежавшего из Москвы три года назад, вечерами торчал в клубе, где Генка сидел за диск-жокейским пультом, и настроение его, упавшее еще в первый нью-йоркский день, так и не становилось лучше.
Бояну удалось продать две свои работы — за мизерные деньги. Кажется, их купили просто из жалости к молодому и совершенно потерявшему вид русскому художнику.
Спустя месяц Генка мягко намекнул, что дружба дружбой, но на халяву жить в Америке не принято.
Реакция Ленки была еще более неожиданной и тяжелой. Когда Толик, измученный ночными атаками директора гей-клуба, явился в гостиницу, где для Бояна и его «фиктивной супруги» был снят номер, Ленки там не оказалось. Ее вещи исчезли тоже.
В ванной — видимо, Ленка спешила или просто очень нерв-ничала и не потрудилась найти для своего послания более подходящего места — Толик обнаружил записку, в которой Ленка сообщала, что с таким уродом, а в особенности с его дружками-пидорами, она не хочет иметь никакого дела и улетает в Сан-Франциско к своему старому другу эмигранту Коле Бортко, который уже десять лет живет там и прекрасно себя чувствует, занимаясь компьютерным бизнесом.
Толик проболтался в Нью-Йорке месяц, ночевал у знакомого звукооператора Генки, сбежавшего из Москвы три года назад, вечерами торчал в клубе, где Генка сидел за диск-жокейским пультом, и настроение его, упавшее еще в первый нью-йоркский день, так и не становилось лучше.
Бояну удалось продать две свои работы — за мизерные деньги. Кажется, их купили просто из жалости к молодому и совершенно потерявшему вид русскому художнику.
Спустя месяц Генка мягко намекнул, что дружба дружбой, но на халяву жить в Америке не принято.