Страница:
88 из 218
В этом нельзя было не увидеть своеобразного уважения к врачу, тем болеечто я процедуры никогда не проводил молча. Растирал ли ушиб, смазы вал ли ссадину, вправлял ли вывих, делал ли инъекцию, старался разговорить пациента, получить от него максимум информации – о настроении, о домашних делах. Одновременно проводил и психотерапию. Никогда не скрывал серьезность травмы, но никогда не преувеличивал ее опасности. Круг общения постепенно расширялся. С каждым днем все больше становилось точек соприкосновения. И предельная откровенность.
– Вяло играешь сегодня. Вяло. Что случилось? Плохо себя чувствуешь? – А сам продолжаю растирать ушибленное место или прикладываю примочку.
– Да сам знаю. Что-то не клеится. Как на духу, Олег Маркович: режим нарушил.
– Вот оно что. С чего бы это?
– Да не видит меня жена месяцами. Вот и затащила в гости к подруге…
Режим нарушать нельзя. Не положено. Но ведь можно понять и его, и его жену. Если ты сам когда-то играл, если сам подолгу находился на сборах. Если подолгу был оторван от дома.
И если ты все это понимаешь, то он, в свою очередь, начинает понимать и принимать тебя. Твои рекомендации, твои советы. Потому что они освещены заботой о нем.
Но главным оставалось другое. Главным оставалось твое умение разделить вместе с ним – и разделить совершенно искренне – основное увлечение его жизни.
Наверное, это имел в виду Бобров, когда говорил мне в те годы:
– Давным-давно мог бы найти врача в команду. Но команде нужен наш человек.
|< Пред. 86 87 88 89 90 След. >|