JК
Книга воды :: Лимонов Эдуард
Страница: 105 из 237)
В последнюю ночь конференции нам устроили отходную пьянку на корабле взбирающемся по дунайским волнам. Русский Лакшин оказался фронтовиком, мы напились с ним вместе и пели русские военные песни, вызывая злобу венгерских официантов. Там-то на Дунае я и сообщил ему, что у меня есть повесть "У нас была Великая Эпоха". Он просил чтобы я прислал ему повесть в Москву. Я переслал. Повесть была напечатана в ноябрьском номере журнала "Знамя" за 1989 год.
К Дунаю я регулярно возвращался в последующие несколько лет. Потому что Великая река лежала на моём пути на войну. В декабре 1991го ближе к Новому году я пересёк его по мосту имени 23го мая. Мост был уложен мешками с песком. Внизу стояла серая зимняя вода. У выезда с моста на мирный берег стояли серые танки.
Пяндж
Через линзы бинокля были видны низкие островки на Пяндже, хижины из камыша. Смуглые женщины, дети, мужчины, не прячась они занимались бытом: готовили пищу, стирали, мочились. Наш берег был высоким, обрывистым, потому мы смотрели на них сверху. Изредка в поле зрения бинокля попадала колючка проволоки. За островами опять блестел Пяндж, а берег представлял из себя низкие сгустки зелени. Общий рисунок реки напоминал разветвляющиеся от локтя вены, очень рабочего человека идущие к кисти руки. В локтевом сгибе как раз и располагались острова. Подполковник Александр Рамазанов рекомендовал мне повернуть бинокль влево, там горел вдалеке родной город Гельбутдина Хекматьяра, сказал он Мазар - Шериф.
Я перевёл.
В последнюю ночь конференции нам устроили отходную пьянку на корабле взбирающемся по дунайским волнам. Русский Лакшин оказался фронтовиком, мы напились с ним вместе и пели русские военные песни, вызывая злобу венгерских официантов. Там-то на Дунае я и сообщил ему, что у меня есть повесть "У нас была Великая Эпоха". Он просил чтобы я прислал ему повесть в Москву. Я переслал. Повесть была напечатана в ноябрьском номере журнала "Знамя" за 1989 год.
К Дунаю я регулярно возвращался в последующие несколько лет. Потому что Великая река лежала на моём пути на войну. В декабре 1991го ближе к Новому году я пересёк его по мосту имени 23го мая. Мост был уложен мешками с песком. Внизу стояла серая зимняя вода. У выезда с моста на мирный берег стояли серые танки.
Пяндж
Через линзы бинокля были видны низкие островки на Пяндже, хижины из камыша. Смуглые женщины, дети, мужчины, не прячась они занимались бытом: готовили пищу, стирали, мочились. Наш берег был высоким, обрывистым, потому мы смотрели на них сверху. Изредка в поле зрения бинокля попадала колючка проволоки. За островами опять блестел Пяндж, а берег представлял из себя низкие сгустки зелени. Общий рисунок реки напоминал разветвляющиеся от локтя вены, очень рабочего человека идущие к кисти руки. В локтевом сгибе как раз и располагались острова. Подполковник Александр Рамазанов рекомендовал мне повернуть бинокль влево, там горел вдалеке родной город Гельбутдина Хекматьяра, сказал он Мазар - Шериф.
Я перевёл.