Книга воды   ::   Лимонов Эдуард

Затем отправились ко мне. Выпили ещё. Она собралась уходить. Я избил её. Кровь была даже на шторах. Потому что так нельзя.

И мы поехали в Санкт-Петербург, где шёл дождь. В Санкт-Петербурге должен идти дождь и потому идёт. На перроне нас встречали национал-большевики. Руководитель организации НБП Андрей Гребнев, поэт, безумный тип (я тебя, Андрюха, всё равно ценю, хоть мы тебя и сняли с поста руководителя НБП в Питере, уж больно ты безумен для этого), Маша Забродина, она умерла в прошлом году, в октябре, брат Андрея - Сергей Гребнев. Так как визит мой в северную столицу на сей раз был неофициальным, - вождь приехал с девушкой развлекаться, - то мы и стали развлекаться. Мы пошли по городу вдоль набережных и заходили в забегаловки и "рюмочные" и угощались. Маша угостила нас сушёной питерской специальностью - червеобразным длинным овощем, собранным в тайге или тундре, мир её праху. В таком состоянии национал-большевики устроили нам экскурсию под названием "Петербург Достоевского" из которой я помню только замёрзшую как воробей Лизу в дутой синей куртке. Ещё мне казалось - что со мною был Дугин.

Переночевали мы в штабе партии на Потёмкинской улице, он же служил помещением чайной фирмы, в кабинете завхоза и партайгеноссе Александра. Кроватью служил раскладной диван, крайне неудобный, таёжная овощь давала себя знать в случае Лизы сонной усталостью, а в моём противоположным эксцессом - обострённой похотью. Ночью в форточку стала проситься кошка.