Санктпетербургские кунсткамеры   ::   Говоров Александр

— Они вот, —шаркнул ножкой Цыцурин, — не желают-с.

— Да как они смеют не желать?

— Смеют, потому что у каждого в тех деньгах есть доля… Они требуют раздела.

— Мы требуем раздела, — басом подтвердил Весельчак, а Кика задергал ручками-ножками, заверещал:

— Леста миа арджента! Верните мои деньги!

— Зизанья! — подозвала маркиза. Она села к трюмо, вынула шпильки из прически и переколола их, посмотрела справа-слева и осталась довольна. — Зизанья, подай мой ларец!

Перед молча стоящими слугами она рылась в ларце, достала изящный дамский пистолет, обдула его, проверила порох, кремень, прицелилась в себя в зеркале и, усмехнувшись, повернулась к слугам.

Выстрелила, и с обомлевшего Весельчака слетела треуголка.

— Вот так! — сказала маркиза. — В следующий раз я разнесу твою глупую голову. А теперь — марш за деньгами!



8



День хлопот заканчивался, темнота сгущалась в покоях Летнего дворца, за темнотою кралась тишина.

Обер-гофмейстер Левенвольд уложил свою повелительницу, впрочем, ранний сон мог означать и бессонницу к утру. Выпроводил целую толпу с вопросами по поводу завтрашних торжеств — где оркестру стоять, да какие букеты подавать, да Бутурлин взял да своевольно переменил порядок прохождения полков…

— К светлейшему, к светлейшему! — прогнал их обер-гофмейстер.

Сам же с наслаждением сел к окну в кресло. Он занимался модным занятием, прилетевшим этой весной из Версаля, — вязал.