Санктпетербургские кунсткамеры   ::   Говоров Александр

Но Сербан был неумолим — отныне он желает точно исполнять устав, которым ранее, увы, манкировал! Левенвольдпонял: высокородные князья шутят, при дворе любили разыгрывать красавчика Левенвольда. И он удалился с независимым видом, мурлыкая про свою пастушку.

Четверо опять сошлись у фонаря в коридоре.

— Ах это та несчастная, — сказал Сербан, — которая весь день билась и кричала.

— Сейчас вроде бы уснула… — прислушивался Антиох. Все обдумывали положение. — Дверь, за которой находится она, — вот здесь. Да ключ-то у Левенвольда, в кармашке его кафтана!

Взломать? Но это, во-первых, шум, во-вторых, для часовых, то есть для братьев Кантемиров, неминуемый военный суд.

Ерофеич сказал, что они из сада предполагали по карнизам добраться до балкончика.

— Балкончик заперт изнутри, — ответил Сербан. — Вот ежели б она, ваша невеста, была заранее предупреждена…

Оставалось ждать, когда явится всемилостивейший случай.



11



Послышалось чирканье фаянса по мрамору пола, натужное кряхтенье и плеск воды.

Сербан выглянул в соседний зал и увидел освещенную свечой дверь в дежурную комнатку для камергеров и фрейлин. Там плескался бессонный страж Левенвольд, а роскошный его кафтан висел в зале на одном из бронзовых стоячих канделябров.

Преображенцы и их ночные гости в волнении смотрели на эту сцену из дверей Зала Флоры.

— Вот у нас было в драгунском полку… — начал доблестный трепальщик пеньки.

— Ерофеич! — остановил его Максюта.