JК
Анакир :: Ли Танит
Страница: 140 из 691Ни о каком позоре не былои речи. Для мелкой аристократки было сделано все необходимое.
Кесар, казалось, безропотно принял и королевскую благосклонность, и глухую стену смерти. Многие считали его нынешним королевским фаворитом. Его достойное переживание столь очевидно тяжелой утраты вызывало восхищение.
Спустя несколько дней после своей безумной скачки из Анкабека, проходя нижним городом, Рэм встретил Дорийоса под охраной старика-черепахи из Дома Трех вскриков. Дорийос подошел к нему — тонкий, изящный, с безукоризненными манерами, — остановился и произнес:
— Я давно уже не виделся с тобой.
Рэм улыбнулся, но эта улыбка относилась скорее к красоте Дорийоса, сияющей, как светильник в ненастный день.
— Мне жаль, что так получилось.
— Жаль меня — или себя самого?
Рэм снова улыбнулся.
— Значит, теперь ты влюблен в него, — просто сказал Дорийос. Улыбка на лице Рэма тут же погасла. — Я говорю о твоем господине, — пояснил юноша. — О твоем принце.
— Очнись, — ответил Рэм. — Перестань говорить, как невинная девица. Это именно то, чего я всегда избегал.
— Ты уже научился речам влюбленных, — Дорийос опустил ресницы.
Рэм пошел прочь, оставив бывшего любовника стоять, где стоял. Свет его красоты медленно поблек для него, как блекнет небо на излете лета.
Небо стало свинцовым, задули сильные ветры. Потом все стихло, сделалось серым и спокойным.
Кесар, казалось, безропотно принял и королевскую благосклонность, и глухую стену смерти. Многие считали его нынешним королевским фаворитом. Его достойное переживание столь очевидно тяжелой утраты вызывало восхищение.
Спустя несколько дней после своей безумной скачки из Анкабека, проходя нижним городом, Рэм встретил Дорийоса под охраной старика-черепахи из Дома Трех вскриков. Дорийос подошел к нему — тонкий, изящный, с безукоризненными манерами, — остановился и произнес:
— Я давно уже не виделся с тобой.
Рэм улыбнулся, но эта улыбка относилась скорее к красоте Дорийоса, сияющей, как светильник в ненастный день.
— Мне жаль, что так получилось.
— Жаль меня — или себя самого?
Рэм снова улыбнулся.
— Значит, теперь ты влюблен в него, — просто сказал Дорийос. Улыбка на лице Рэма тут же погасла. — Я говорю о твоем господине, — пояснил юноша. — О твоем принце.
— Очнись, — ответил Рэм. — Перестань говорить, как невинная девица. Это именно то, чего я всегда избегал.
— Ты уже научился речам влюбленных, — Дорийос опустил ресницы.
Рэм пошел прочь, оставив бывшего любовника стоять, где стоял. Свет его красоты медленно поблек для него, как блекнет небо на излете лета.
Небо стало свинцовым, задули сильные ветры. Потом все стихло, сделалось серым и спокойным.