JК
Горение. Книга 1 :: Семенов Юлиан
Страница: 73 из 745 — Ты не один?
— Во-первых, здравствуй, — сказал Дзержинский, — я ж тебя два года не видал…
— А что «во-вторых»? — Крабовский обернулся и, потерев грязными пальцами волосатую грудь, поставил лампу на засаленный кухонный стол.
— Выпить хотите с дороги?
Не дожидаясь ответа, он достал с полки бутыль, вытащил из-под скамьи кастрюлю с вареным картофелем и поставил три стакана.
— Спать придется на полу, — сказал он. — Одеял нет. Дзержинский присел на край скамейки, кивнул Сладкопевцеву, чтобы тот устраивался.
— Нас ждет извозчик, — сказал Дзержинский. — Тебе прислали для меня денег?
— Я взял из них пятнадцать рублей. Не взыщи. Я ждал тебя неделю назад. Вот, — он ткнул пальцем в бутыль, — это последний рубль из тех пятнадцати, которые я взял.
— А паспорт?
— Паспорт? С паспортом хуже. Я продал новый паспорт, Переплетчик. Нет, нет, верному человеку, не думай. За тридцать сребреников, — Крабовский усмехнулся странно и разлил водку по стаканам.
— Сколько у тебя осталось? — спросил Дзержинский.
— На дорогу должно хватить…
— Что случилось, Казимеж?
Крабовский ударил гранью своего стакана по стаканам Дзержинского и Сладкопевцева и опрокинул водку в широко открытый, алчущий рот. Шумно задышал, вытер губы рукавом рваного халата, ушел в комнату и вернулся оттуда с конвертом в руке.
— Не обессудь, Переплетчик. Здесь — все, что осталось.
— Во-первых, здравствуй, — сказал Дзержинский, — я ж тебя два года не видал…
— А что «во-вторых»? — Крабовский обернулся и, потерев грязными пальцами волосатую грудь, поставил лампу на засаленный кухонный стол.
— Выпить хотите с дороги?
Не дожидаясь ответа, он достал с полки бутыль, вытащил из-под скамьи кастрюлю с вареным картофелем и поставил три стакана.
— Спать придется на полу, — сказал он. — Одеял нет. Дзержинский присел на край скамейки, кивнул Сладкопевцеву, чтобы тот устраивался.
— Нас ждет извозчик, — сказал Дзержинский. — Тебе прислали для меня денег?
— Я взял из них пятнадцать рублей. Не взыщи. Я ждал тебя неделю назад. Вот, — он ткнул пальцем в бутыль, — это последний рубль из тех пятнадцати, которые я взял.
— А паспорт?
— Паспорт? С паспортом хуже. Я продал новый паспорт, Переплетчик. Нет, нет, верному человеку, не думай. За тридцать сребреников, — Крабовский усмехнулся странно и разлил водку по стаканам.
— Сколько у тебя осталось? — спросил Дзержинский.
— На дорогу должно хватить…
— Что случилось, Казимеж?
Крабовский ударил гранью своего стакана по стаканам Дзержинского и Сладкопевцева и опрокинул водку в широко открытый, алчущий рот. Шумно задышал, вытер губы рукавом рваного халата, ушел в комнату и вернулся оттуда с конвертом в руке.
— Не обессудь, Переплетчик. Здесь — все, что осталось.