Горение. Книга 2   ::   Семенов Юлиан

— Ну Петр Аркадьевич, ну железная рука, твердый глаз, — сыпал он,

— как разворачивается, а?! Все министры нонче к нему в кабинет выстраиваются, у Горемыкина-то пустотень и тишина, истинного хозяина сразу чуют…

Государь ничего не ответил, вроде бы даже и не слыхал треповских слов, шары докатал, отправился кушать чай с Александрой Федоровной, а за ужином, раскрошивая ложечкой сахар, поинтересовался:

— Ты революционные газеты выписываешь, Трепов?

— Как можно, ваше величество?! В святое место нечистый дух пускать! Их у Столыпина режут на папки, умные головы читают, Рачковского с Ратаевым для того держат! Разве сюда допустимо?! Не ровен час, кто из венценосных принцесс увидит…

— А ты запирай к себе в шкап, на столах не разбрасывай.

— Не могу я на такое пойти, ваше величество, не могу, — ответил Трепов, вспоминая при этом, не забыл ли он действительно запереть в сейф подборки «Вперед», «Пролетария», «Червоного штандара» и «Новой жизни», сразу ведь станет известно, все уборщики барону Фредериксу каждую мелочь докладывают, старому дьяволу, немецкой харе…

— Надо шитать ик гасет, — сказала государыня. — Они пишут то, што от нас фы скрифайт.

— Да господи, ваше величество, да ведь я на то и поставлен, чтобы ваш покой оберегать! Разве бы я посмел доложить («помогла, стерва, сама дала повод! »), что их императорское величество сейчас начали сравнивать, простите, с декорацией при ответственном министерстве?! Разве я такую гнусь могу пропустить?

— Но федь пропустиль, — прищурившись, сказала Александра Федоровна. — Ты китришь, как маленький немецкий гняз, а ми, русски люди, люпим прафду ф гляза…

— Коли такое действительно печатают, узнал бы, от кого идет, — согласился государь. — Или знаешь? Молчишь? Снова меня с министрами норовишь поссорить? Витте тебе нехорош, съел, теперь за Горемыкина принялся?

— Мне Горемыкин как брат! — воскликнул Трепов. — Я ему, ваше величество, во всем верю!

— Так кто же это такой «отфетственни министерстфо»? — спросила Александра Федоровна.