Горение. Книга 3   ::   Семенов Юлиан

Дзержинский начал просматривать левые газеты, делать подчеркивания (поначалу было как-то стыдно марать написанное другим: отчетливо представлял, что и его рукопись могут эдак же царапать); особенно его интересовала позиция социалистов-революционеров в деле процесса над Первой думой; многие его друзья принадлежали к этой партии, — люди фанатично преданы идее; пусть ошибаются, — ставка на крестьянскую общину во время взлета машинной техники наивна, обрекает Россию на стремительное отставание от Запада, — но в главном, в том, что самодержавие должно быть сброшено, они союзники; а если так, то с ними надобно работать, как это ни трудно.

Дзержинский сидел возле окна; устроился за тем столиком, где стекло не было сплошь закрыто белым плюшем льда, — навык конспиратора; впрочем, и в детстве, в усадьбе папеньки, всегда норовил расположиться так, чтобы можно было любоваться закатами: они там были какие-то совершенно особые, зловещие, растекавшиеся сине-красным пожарищем по кронам близкого соснового леса…

Читал Дзержинский стремительно; всегда любовался тем, как работал Ленин — прямо-таки устремлялся в рукопись, писал летяще, правки делал стенографически споро, говорил быстро, атакующе, — ничего общего с профессорской вальяжностью Плеханова; патриарх русского марксизма весьма и весьма думал о том, какое впечатление оставит его появление на трибуне.