JК
Горение. Книга 4 :: Семенов Юлиан
Страница: 165 из 263Не скажу, чтоб много, но — есть.
«А ведь я так и пропасть могу, — подумал вдруг Богров. — Не заиграться бы… А что вообще-то значит заиграться? Этот итальянец, который сегодня снял банк казино, играл ведь, но не заигрался? Почему? Фатум? Или был в сговоре с первым крупье, которого потом заменили? Какой смысл тогда было оставлять деньги на четверке в третий раз? Просто он знал, что будет выигрыш, он был над игрою, над нами, мелочевками, он делал главное дело жизни, его ж теперь все узнают».
— Теперь, — усмехнулся Щеколдин, — этого синьора Энрике Грасиани вся Европа узнает, завтра же в газетах раструбят.
Богров вздрогнул даже, — так Щеколдин угадал его мысль.
— Да, память многого стоит.
— Она стоит всего, — подтвердил Щеколдин, — ибо одна лишь дает истинное бессмертие.
— Я думал об том же, — невольно для себя признался Богров.
— Я почувствовал. Вы правы, человек, который сможет казнить Столыпина, станет главным человеком мира в двадцатом веке, это уж точно.
— Как мне найти вас завтра, Николай Яковлевич?
— Никогда не задавайте такого вопроса впредь, — жестко отрезал Щеколдин. — Никогда и никому.
Официант поставил на стол бутылку водки, недоуменно поглядев на странного человека, заказавшего столь огромное количество русского напитка, пожелал хорошего вечера и поинтересовался, что будут заказывать себе гости на ужин.
«А ведь я так и пропасть могу, — подумал вдруг Богров. — Не заиграться бы… А что вообще-то значит заиграться? Этот итальянец, который сегодня снял банк казино, играл ведь, но не заигрался? Почему? Фатум? Или был в сговоре с первым крупье, которого потом заменили? Какой смысл тогда было оставлять деньги на четверке в третий раз? Просто он знал, что будет выигрыш, он был над игрою, над нами, мелочевками, он делал главное дело жизни, его ж теперь все узнают».
— Теперь, — усмехнулся Щеколдин, — этого синьора Энрике Грасиани вся Европа узнает, завтра же в газетах раструбят.
Богров вздрогнул даже, — так Щеколдин угадал его мысль.
— Да, память многого стоит.
— Она стоит всего, — подтвердил Щеколдин, — ибо одна лишь дает истинное бессмертие.
— Я думал об том же, — невольно для себя признался Богров.
— Я почувствовал. Вы правы, человек, который сможет казнить Столыпина, станет главным человеком мира в двадцатом веке, это уж точно.
— Как мне найти вас завтра, Николай Яковлевич?
— Никогда не задавайте такого вопроса впредь, — жестко отрезал Щеколдин. — Никогда и никому.
Официант поставил на стол бутылку водки, недоуменно поглядев на странного человека, заказавшего столь огромное количество русского напитка, пожелал хорошего вечера и поинтересовался, что будут заказывать себе гости на ужин.