JК
Барабан на шею! :: Панарин Сергей
Страница: 34 из 79Утренний ветерок отлично доносил скандируемое довдохновителей народного бунта.
— Молодец, рядовой, — похвалил Палваныч. — Политпросвещение внедрил — любой политрук бы позавидовал.
— Что-то неспокойно мне, — признался Коля. — С бароном-то я работу не провел. Как он откликнется на чаяния трудящихся?
— Не дрейфь, революционно-освободительное движение еще никого не оставляло равнодушным. Особенно тех, против кого направлено.
«Откуда берутся все эти наши диалоги?» — терзался Лавочкин. Он еще накануне начал подозревать, что полковое знамя не только потеряло мощь, но и стало слегка глючить, внушая ему и прапорщику советско-проповеднический образ мыслей.
К наблюдателям присоединился всклокоченный Пес в башмаках.
— Хорошо ли почивали, любезные? — поинтересовался он. — Как продвигается забастовка?
— А ты чего не с массами? — спросил подозрительный Палваныч.
— Дабы не превращать серьезное дело в цирк, — ответил пес. — К сожалению, моя репутация…
— Кобелиная, что ли? — Коля хитро улыбнулся.
— Я бы настаивал на другой формулировке. — Зверь слегка обиделся. — Репутация дамского угодника.
Лавочкин показал на стену замка:
— Смотрите-ка, переговорщик!
На стене действительно появился одинокий человек. Он походил на растолстевшего Дольфа Лундгрена: лицо-ледокол, широченные плечи, высокий, но — дряблый. Сказывались неправильный образ жизни и пристрастие к горячительным налиткам. Разумеется, это был сам барон Лобенроген.
— Молодец, рядовой, — похвалил Палваныч. — Политпросвещение внедрил — любой политрук бы позавидовал.
— Что-то неспокойно мне, — признался Коля. — С бароном-то я работу не провел. Как он откликнется на чаяния трудящихся?
— Не дрейфь, революционно-освободительное движение еще никого не оставляло равнодушным. Особенно тех, против кого направлено.
«Откуда берутся все эти наши диалоги?» — терзался Лавочкин. Он еще накануне начал подозревать, что полковое знамя не только потеряло мощь, но и стало слегка глючить, внушая ему и прапорщику советско-проповеднический образ мыслей.
К наблюдателям присоединился всклокоченный Пес в башмаках.
— Хорошо ли почивали, любезные? — поинтересовался он. — Как продвигается забастовка?
— А ты чего не с массами? — спросил подозрительный Палваныч.
— Дабы не превращать серьезное дело в цирк, — ответил пес. — К сожалению, моя репутация…
— Кобелиная, что ли? — Коля хитро улыбнулся.
— Я бы настаивал на другой формулировке. — Зверь слегка обиделся. — Репутация дамского угодника.
Лавочкин показал на стену замка:
— Смотрите-ка, переговорщик!
На стене действительно появился одинокий человек. Он походил на растолстевшего Дольфа Лундгрена: лицо-ледокол, широченные плечи, высокий, но — дряблый. Сказывались неправильный образ жизни и пристрастие к горячительным налиткам. Разумеется, это был сам барон Лобенроген.