Бес шума и пыли   ::   Мякшин Антон

— Готово, — проговорила Заманиха, отходя в сторону.

Я извлек из чугунка забытую старухой деревянную ложку, встал над ним так, чтобы лицо мое полностью закрывал черный дым, и, сконцентрировавшись, тихо позвал в булькающее варево:

— Филимон! По желанию или без желания по крайней нужде явись брату своему по крови…

Достаточно оказалось проговорить заклинание один раз. Впрочем, Филимон ведь находился не так уж далеко… Когда я, откашливаясь и протирая глаза, отступил назад, он уже стоял посреди комнаты в расстегнутом до пупа кафтане, в шапке, сдвинутой набекрень, с большой куриной ногой в одной руке и деревянным ковшом, наполненным мутной, едко пахнувшей жидкостью, — в другой.

— Что за манера отрывать от дела в неурочное время? — недовольно проговорил Филимон, озираясь. — Это ты, что ли, Адик?

— Кто ж еще…

— Блин, прямо из-за стола вытащил!.. Хорошо еще, что ребята укушались в умат и ничего не заметят… А меня местное пойло не берет — я к адскому пуншу привыкший!.. Чего надо?

— Дело есть, — сказал я, кивком указав Заманихе на дверь.

Бабка, вконец обидевшись на то, что ее выгоняют из собственной избы, поджала губы и молча ретировалась. Филимон, крякнув, опорожнил ковш, закусил курятиной, рыгнул и, вытирая руки о кафтан, осведомился:

— Насчет сегодняшнего переполоха, что ли?

— Ты как догадался?

— Чего тут догадываться? Шухер устроили на всю округу! Зачем с Георгием-то связались?

— По делу, — объяснил я.