JК
Бешеный :: Атеев Алексей Алексеевич
Страница: 26 из 424Да он ине рвался — хотя ему неплохо платили, ходить туда он откровенно побаивался.
— Расскажи! — приставали знакомые. Но он отмалчивался.
Крепился парикмахер примерно месяц, потом, выпив чуть больше обычного, проговорился.
— Мне кажется, — поведал он собутыльникам свою догадку, — там лежат генералы…
— Какие генералы? — изумились приятели.
— Самые настоящие боевые генералы, но только свихнувшиеся. Люди весьма солидные, не какие-нибудь доходяги. И одеты чисто, некоторые даже в полувоенной одежде!
— Ну-ну! — подгоняли приятели.
— Я их стриг и брил, — пояснил парикмахер.
— Это понятно, давай дальше!
— Говорили они все больше о сражениях, там у них даже карты боевых действий висят, а главный у них Жуков!
— Какой Жуков? — вопрошали потрясенные приятели.
— Как какой?! Георгий Константинович.
— Неужели сам?!
— А кто его знает, может, и сам. Я когда его первый раз брил, так он сидел сначала смирно, потом как заорет: «Воздух!!!» Прибор у меня из рук выбил, воду разлил и под кровать полез. Я, признаться, до смерти испугался, но тут в палату (а палаты у них одноместные) влетает здоровенный детина-санитар и кричит:
«Товарищ маршал, отбой воздушной тревоги!» Он вылез — и как ни в чем не бывало командует мне:
«Рядовой, продолжайте бритье!»
— А ты? — изумлялись приятели.
— Я добрил.
— Расскажи! — приставали знакомые. Но он отмалчивался.
Крепился парикмахер примерно месяц, потом, выпив чуть больше обычного, проговорился.
— Мне кажется, — поведал он собутыльникам свою догадку, — там лежат генералы…
— Какие генералы? — изумились приятели.
— Самые настоящие боевые генералы, но только свихнувшиеся. Люди весьма солидные, не какие-нибудь доходяги. И одеты чисто, некоторые даже в полувоенной одежде!
— Ну-ну! — подгоняли приятели.
— Я их стриг и брил, — пояснил парикмахер.
— Это понятно, давай дальше!
— Говорили они все больше о сражениях, там у них даже карты боевых действий висят, а главный у них Жуков!
— Какой Жуков? — вопрошали потрясенные приятели.
— Как какой?! Георгий Константинович.
— Неужели сам?!
— А кто его знает, может, и сам. Я когда его первый раз брил, так он сидел сначала смирно, потом как заорет: «Воздух!!!» Прибор у меня из рук выбил, воду разлил и под кровать полез. Я, признаться, до смерти испугался, но тут в палату (а палаты у них одноместные) влетает здоровенный детина-санитар и кричит:
«Товарищ маршал, отбой воздушной тревоги!» Он вылез — и как ни в чем не бывало командует мне:
«Рядовой, продолжайте бритье!»
— А ты? — изумлялись приятели.
— Я добрил.