JК
Беспокойство :: Стругацкий Аркадий
Страница: 1 из 10---------------------------------------------
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Беспокойство
Несколько слов о повести «Беспокойство»
Когда в марте 1965 года в Доме творчества «Гагра» мы закончили первый черновик романа «Улитка на склоне», все события этого романа развивалось у нас тогда в Мире Полудня, заданном повестью «Полдень, XXII век», и главными героями были звездолетчик Горбовский и космобиолог Сидоров по прозвищу Атос. Атос-Сидоров мучительно и безрезультатно пытался про— биться сквозь дебри леса к себе домой, на Базу землян, построенную на вершине двухкилометрового утеса, а Горбовский, охваченный смутными, но явно неприятными предчувствиями, столь же мучительно и безрезультятно наблюдал за лесом сверху, не понимая даже, что именно его так беспокоит, но ожидая беды и взрыва несчастий.
Уже летом 65-го мы поняли, что написали не то, что следовало нам пи— сать, и осенью все переделали, заменив Атоса Кандидом, Горбовского — Пе— рецом, а научно-исследовательскую базу землян-коммунаров — Управлением по делам леса. Только лес мы оставили в первозданном виде, хотя и он по— терял изначальную свою атрибутику вместилища мрачных тайн и сделалася символом Будущего, настолько чужого, настолько неадекватного нашей се— годняшней ментальности, что мы, по определению, не в силах даже понять — дурное оно, это Будущее, или хорошее, светлое или черное. Чужое.
«Линия Горбовского» в романе исчезла полностью.
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Беспокойство
Несколько слов о повести «Беспокойство»
Когда в марте 1965 года в Доме творчества «Гагра» мы закончили первый черновик романа «Улитка на склоне», все события этого романа развивалось у нас тогда в Мире Полудня, заданном повестью «Полдень, XXII век», и главными героями были звездолетчик Горбовский и космобиолог Сидоров по прозвищу Атос. Атос-Сидоров мучительно и безрезультатно пытался про— биться сквозь дебри леса к себе домой, на Базу землян, построенную на вершине двухкилометрового утеса, а Горбовский, охваченный смутными, но явно неприятными предчувствиями, столь же мучительно и безрезультятно наблюдал за лесом сверху, не понимая даже, что именно его так беспокоит, но ожидая беды и взрыва несчастий.
Уже летом 65-го мы поняли, что написали не то, что следовало нам пи— сать, и осенью все переделали, заменив Атоса Кандидом, Горбовского — Пе— рецом, а научно-исследовательскую базу землян-коммунаров — Управлением по делам леса. Только лес мы оставили в первозданном виде, хотя и он по— терял изначальную свою атрибутику вместилища мрачных тайн и сделалася символом Будущего, настолько чужого, настолько неадекватного нашей се— годняшней ментальности, что мы, по определению, не в силах даже понять — дурное оно, это Будущее, или хорошее, светлое или черное. Чужое.
«Линия Горбовского» в романе исчезла полностью.