JК
Бета Семь при ближайшем рассмотрении :: Юрьев Зиновий Юрьевич
Страница: 335 из 361А если не сама, кто выдолбил дыру в мире и кто натолкал в нее скорбную, томящую разум тьму?
Он выстроил перед собой целую шеренгу воспоминаний, приказал им не торопиться и пустил их по одному. Он так и думал. Даже не думал, а догадывался. Даже не догадывался, а смутно подозревал. Проклятый туннель снова возник перед ним, когда ушел Володя. Ушел и увел двух других пришельцев с пустыми глазами и маленького верта по имени Галинта.
«Я не виноват, – сказал себе Утренний Ветер. Я их не гнал. Они ушли сами, потому что им нужна была пища. Тогда почему они оставили позади себя эту черную дыру? Потому что, – сказал он себе, – я был равнодушен. Я был полон неприязни к верту. Я даже был рад, что Володя увел его. Но я боялся признаться себе в этом. Я боялся признаться себе, что был злым. Мне удобнее было думать, что они уходят из-за пищи. А туннель снова открылся мне, потому что во мне мало было любви».
В темно-сером небе появились звезды. Он встал, обошел обломок стены и подошел к Рассвету.
– Ты думаешь? – тихо спросил он.
– Да.
– О чем?
– Я не могу простить себе.
– Чего?
– То, что мы не образовали круг.
– О чем ты говоришь? Мы же составили круг, когда Володя пришел к нам.
– Я говорю о верте.
– Круг для верта?
– Да.
– Ты понимаешь, что говоришь?
– Да.
– Но я не понимаю. Я сам казнил себя, что позволил старой глупой злобе вылезть из меня наружу. Но круг… Круг – тяжкая ноша.
– Я знаю.
– Объясни, друг Рассвет.
– Вертов давно нет.
Он выстроил перед собой целую шеренгу воспоминаний, приказал им не торопиться и пустил их по одному. Он так и думал. Даже не думал, а догадывался. Даже не догадывался, а смутно подозревал. Проклятый туннель снова возник перед ним, когда ушел Володя. Ушел и увел двух других пришельцев с пустыми глазами и маленького верта по имени Галинта.
«Я не виноват, – сказал себе Утренний Ветер. Я их не гнал. Они ушли сами, потому что им нужна была пища. Тогда почему они оставили позади себя эту черную дыру? Потому что, – сказал он себе, – я был равнодушен. Я был полон неприязни к верту. Я даже был рад, что Володя увел его. Но я боялся признаться себе в этом. Я боялся признаться себе, что был злым. Мне удобнее было думать, что они уходят из-за пищи. А туннель снова открылся мне, потому что во мне мало было любви».
В темно-сером небе появились звезды. Он встал, обошел обломок стены и подошел к Рассвету.
– Ты думаешь? – тихо спросил он.
– Да.
– О чем?
– Я не могу простить себе.
– Чего?
– То, что мы не образовали круг.
– О чем ты говоришь? Мы же составили круг, когда Володя пришел к нам.
– Я говорю о верте.
– Круг для верта?
– Да.
– Ты понимаешь, что говоришь?
– Да.
– Но я не понимаю. Я сам казнил себя, что позволил старой глупой злобе вылезть из меня наружу. Но круг… Круг – тяжкая ноша.
– Я знаю.
– Объясни, друг Рассвет.
– Вертов давно нет.