JК
Безумный бог :: Деннинг Трой
Страница: 111 из 475Глаза мне обожгло Пламя Знаний, вушах звенела Песнь Отчаяния, язык горел от Совершенной Муки Просвещения. По всему телу разлилась ледяная лихорадка – одним словом, я испытал на себе всю мощь Темной Правды, выдержать которую не может ни один смертный. Кровь застыла в жилах, желудок наполнился холодной блевотиной. Меня охватило невыносимое отвращение, словно я дотронулся до внутренностей еще живого человека. Мне было так жарко и тошно, что я чуть не потерял сознание.
Да, не такого восторга я ожидал, но какое это имело значение? Мой бог повелел мне отыскать «Кайринишад», и я выполнил его волю. Теперь мне оставалось доставить ему книгу.
Я выглянул в окно и увидел, что небо окрасилось в серый цвет, как бывает перед самым рассветом. До начала суда над Кайриком оставались считанные минуты, но мне нужна была всего лишь секунда, чтобы поднять сундук и выпрыгнуть из окна, и еще меньше времени, чтобы произнести имя Единственного. Я обхватил руками сундук величиной с брюхо лошади и поднапряг все силы, чтобы оторвать его от пола.
В спине у меня громко хрустнуло.
Решив, что кто-то стукнул меня по хребту эфесом меча, я тут же развернулся, чем только удвоил свою боль. Я повалился на сундук и прикусил язык, чтобы не закричать. Только тогда до меня дошло, что сзади никого нет и я сам себя покалечил. Нестерпимая боль узлом завязала мне спину, потом перешла на грудь, так что каждый вдох давался с трудом.
Да, не такого восторга я ожидал, но какое это имело значение? Мой бог повелел мне отыскать «Кайринишад», и я выполнил его волю. Теперь мне оставалось доставить ему книгу.
Я выглянул в окно и увидел, что небо окрасилось в серый цвет, как бывает перед самым рассветом. До начала суда над Кайриком оставались считанные минуты, но мне нужна была всего лишь секунда, чтобы поднять сундук и выпрыгнуть из окна, и еще меньше времени, чтобы произнести имя Единственного. Я обхватил руками сундук величиной с брюхо лошади и поднапряг все силы, чтобы оторвать его от пола.
В спине у меня громко хрустнуло.
Решив, что кто-то стукнул меня по хребту эфесом меча, я тут же развернулся, чем только удвоил свою боль. Я повалился на сундук и прикусил язык, чтобы не закричать. Только тогда до меня дошло, что сзади никого нет и я сам себя покалечил. Нестерпимая боль узлом завязала мне спину, потом перешла на грудь, так что каждый вдох давался с трудом.