JК
Бог - император Дюны :: Герберт Фрэнк
Страница: 55 из 119Но, хотя, опасности…!
Подкармливая эту веру, Лито сказал:
— Ты знаешь, как сильно мне нравятся неожиданности.
«И это правда» — подумал Лито. — "Монео то уж точно это знает. Но даже когда Сиона удивляет меня, она остается для меня тем, чего я больше всего страшусь, одинаковостью и скукой, которые могут разрушить Золотую Тропу. Смотрите только, как скука на короткое время отдала меня во власть Данкана! Сиона — это тот контраст, по которому я узнаю свои глубочайшие страхи. Опасения Монео за меня хорошо обоснованы.?
— Мой агент будет продолжать наблюдение за ее новыми товарищами, Владыка, — сказал Монео. — Мне они не нравятся.
— Ее товарищи? У меня у самого были такие товарищи однажды, давным-давно.
— Мятежники, Владыка? У Тебя? — Монео был неподдельно удивлен.
— Разве я не проявил себя другом мятежа?
— Но, Владыка…
— Заблуждения прошлого намного многочисленнее, чем ты только думаешь! — Да, Владыка, — Монео смешался, но любопытство в нем не угасло. И он знал, что порой Богу Императору надо было заболтать самого себя до одурения после смерти очередного Данкана. — Ты должно быть, видел много мятежей, Владыка.
При этих словах Лито непроизвольно погрузился в воспоминания.
— Ах, Монео, — пробормотал он. — В моих путешествиях по лабиринтам моих жизней-памятей я повидал бессчетные места и события, которым я никогда бы не желал повториться.
— Я могу представить Твои внутренние странствования, Владыка.
— Нет, ты не можешь.
Подкармливая эту веру, Лито сказал:
— Ты знаешь, как сильно мне нравятся неожиданности.
«И это правда» — подумал Лито. — "Монео то уж точно это знает. Но даже когда Сиона удивляет меня, она остается для меня тем, чего я больше всего страшусь, одинаковостью и скукой, которые могут разрушить Золотую Тропу. Смотрите только, как скука на короткое время отдала меня во власть Данкана! Сиона — это тот контраст, по которому я узнаю свои глубочайшие страхи. Опасения Монео за меня хорошо обоснованы.?
— Мой агент будет продолжать наблюдение за ее новыми товарищами, Владыка, — сказал Монео. — Мне они не нравятся.
— Ее товарищи? У меня у самого были такие товарищи однажды, давным-давно.
— Мятежники, Владыка? У Тебя? — Монео был неподдельно удивлен.
— Разве я не проявил себя другом мятежа?
— Но, Владыка…
— Заблуждения прошлого намного многочисленнее, чем ты только думаешь! — Да, Владыка, — Монео смешался, но любопытство в нем не угасло. И он знал, что порой Богу Императору надо было заболтать самого себя до одурения после смерти очередного Данкана. — Ты должно быть, видел много мятежей, Владыка.
При этих словах Лито непроизвольно погрузился в воспоминания.
— Ах, Монео, — пробормотал он. — В моих путешествиях по лабиринтам моих жизней-памятей я повидал бессчетные места и события, которым я никогда бы не желал повториться.
— Я могу представить Твои внутренние странствования, Владыка.
— Нет, ты не можешь.