Большая операция   ::   Уайт Джеймс

Возможно, из-за вполне простительного раздражения я слегкапреувеличиваю, доктор, – уже совсем спокойно продолжал О'Мара, – но факт остается фактом, у вас с этим делом могут быть серьезные неприятности. Я не верю, что медсестры намеренно допускали ошибки – по крайней мере не до такой степени, чтобы это угрожало их пациентам. Но очевидно, что любое послабление в требованиях очень и очень опасно. Доктор, теперь-то вы хоть начинаете понимать, что вы натворили?

– Да, сэр, – ответил Конвей.

– Вижу, что начинаете, – сказал О'Мара с необычной для него мягкостью. – А сейчас я хотел бы узнать, почему вы это сделали. Итак, доктор?

Конвей тянул время, подбирая слова для ответа. Уже не один раз покидал он кабинет главного психолога со слегка подпаленными крыльями, но на этот раз дело, похоже, было серьезным. Общепризнанное мнение гласило, что, когда О'Мару не очень волновал вопрос, или в тех редких случаях, когда человек ему действительно нравился, психолог позволял себе расслабиться, быть несносным и демонстрировать свой дурной характер. Но если О'Мара становился тихим и вежливым, а в его голосе не слышалось сарказма, другими словами, если он начинал относиться к подчиненному скорее как к пациенту, а не как к коллеге, значит, человек увяз в неприятностях по самые уши.

Наконец Конвей начал говорить:

– Поначалу это была просто история, объясняющая мое любопытство. Медсестры не рассказывают сказки, хотя могло сложиться впечатление, что именно этого я от них и хочу.