JК
И это все о нем :: Липатов Виль Владимирович
Страница: 189 из 594Факты у вас есть… Даже больше чем надо… Так я сразу… Я сразу скажу, что Столетова ненавидел… Знали бы вы, как я его ненавидел!
Восклицание Заварзина пришлось на отдаленный удар грома, в его глазах вспыхнуло отражение синей молнии, припухлости возле губ затвердели. Теперь было ясно, каким страшным может быть это девичье нежное лицо. Смертельным страхом обливались люди в темных переулках, когда случайный луч света вырывал из тьмы оскал молодых заварзинских зубов, разрисованные нежным румянцем щеки, женственное сердечко губ. О смерти думали люди, когда видели металлические бугорки возле нарисованных губ.
– Как прикажете все это понимать? – спросил Прохоров. – Вы ненавидели Столетова за то, что он ненавидел Гасилова? Так?
– Как хотите, так и понимайте! Каждый свое понимает, товарищ Прохоров, свое…
Нет, все-таки тюрьма еще давала себя знать в Аркадии Заварзине, хотя и прошло четыре мирных года; в глазах бывшего уголовника появилось сентиментальное, нежное, лирическое выражение, уже хрестоматийное в характере людей преступного мира. Прохорова, например, угораздило встретиться с человеком, который задушил собственную мать руками с татуировкой «Не забуду мать родную!»
– Столетов мешал жить хорошим людям! – нежным голосом сказал Заварзин. – Мне мешал, Гасилову мешал, всей бригаде мешал… Такую суку, как Столетов, в тюрьме или пришивают, или… – Он остановился, поморгал вопросительно ресницами. – Врать не буду! Женьку пришить было нелегко – он смелый и бдительный был! Этого у него не отнимешь… Да, врать нечего: он ловкий парнюга был. С характером!
«И ты тоже с характером, Заварзин! – подумал Прохоров.
Восклицание Заварзина пришлось на отдаленный удар грома, в его глазах вспыхнуло отражение синей молнии, припухлости возле губ затвердели. Теперь было ясно, каким страшным может быть это девичье нежное лицо. Смертельным страхом обливались люди в темных переулках, когда случайный луч света вырывал из тьмы оскал молодых заварзинских зубов, разрисованные нежным румянцем щеки, женственное сердечко губ. О смерти думали люди, когда видели металлические бугорки возле нарисованных губ.
– Как прикажете все это понимать? – спросил Прохоров. – Вы ненавидели Столетова за то, что он ненавидел Гасилова? Так?
– Как хотите, так и понимайте! Каждый свое понимает, товарищ Прохоров, свое…
Нет, все-таки тюрьма еще давала себя знать в Аркадии Заварзине, хотя и прошло четыре мирных года; в глазах бывшего уголовника появилось сентиментальное, нежное, лирическое выражение, уже хрестоматийное в характере людей преступного мира. Прохорова, например, угораздило встретиться с человеком, который задушил собственную мать руками с татуировкой «Не забуду мать родную!»
– Столетов мешал жить хорошим людям! – нежным голосом сказал Заварзин. – Мне мешал, Гасилову мешал, всей бригаде мешал… Такую суку, как Столетов, в тюрьме или пришивают, или… – Он остановился, поморгал вопросительно ресницами. – Врать не буду! Женьку пришить было нелегко – он смелый и бдительный был! Этого у него не отнимешь… Да, врать нечего: он ловкий парнюга был. С характером!
«И ты тоже с характером, Заварзин! – подумал Прохоров.