JК
Черная богиня :: Вронский Константин
Страница: 228 из 267Но почему, почему жителя Мерое, пускай и верховного жреца, интересует жившая дико давно царица египетская? И ведь раскрашенная головка ее была найдена в закрытой мастерской скульптора Тутмоса из Амарны немецким археологом Людвигом Борхардтом…
– Все верно, – словно прочитал мысли Савельева Домбоно. – Тутмос сделал не одну копию. Одна волей судьбы оказалась в Мерое.
– Но вам-то она зачем? – продолжал недоумевать Павел.
Внезапно Домбоно встал из-за стола, подошел к Савельеву и с силой толкнул его.
– А не много ли вы на себя берете? К чему этот допрос?
От удара пуговица на воротничке рубашки Павла отскочила, и амулет Сигрид – серебряное солнце – выскользнул на свободу. Домбоно пристально смотрел на него. «Словно завороженный», – мелькнуло в голове у Савельева.
– Впрочем… Слушайте, – и верховный жрец кивнул Павлу на стул. – Что вас удивляет в этой головке, ведь вы увлекаетесь древностью, так скажите?
– У головы… – неуверенно начал Павел. – У головы только один глаз. Левый отсутствует.
– Да? – вздернул бровь Домбоно. – Так почему же вас удивляет то, что не удивило ни одного из ваших археологов?
– Да, – пробормотал Савельев. – Они решили, что скульптор Тутмос в спешке покинул свою мастерскую, оставив голову на столе незаконченной.
– Ага, все пять копий, – рассмеялся Домбоно. – А копий было пять. Слушайте…
Павел не мог, не имел права не записать его рассказ.
– Всмотрись внимательнее, чужак с амулетом Солнца. Голова Нефертити, вылепленная Тутмосом, говорит людям о том, что можно увидеть лишь половину картины, проводя разграничение между физической и духовной стороной жизни.
– Все верно, – словно прочитал мысли Савельева Домбоно. – Тутмос сделал не одну копию. Одна волей судьбы оказалась в Мерое.
– Но вам-то она зачем? – продолжал недоумевать Павел.
Внезапно Домбоно встал из-за стола, подошел к Савельеву и с силой толкнул его.
– А не много ли вы на себя берете? К чему этот допрос?
От удара пуговица на воротничке рубашки Павла отскочила, и амулет Сигрид – серебряное солнце – выскользнул на свободу. Домбоно пристально смотрел на него. «Словно завороженный», – мелькнуло в голове у Савельева.
– Впрочем… Слушайте, – и верховный жрец кивнул Павлу на стул. – Что вас удивляет в этой головке, ведь вы увлекаетесь древностью, так скажите?
– У головы… – неуверенно начал Павел. – У головы только один глаз. Левый отсутствует.
– Да? – вздернул бровь Домбоно. – Так почему же вас удивляет то, что не удивило ни одного из ваших археологов?
– Да, – пробормотал Савельев. – Они решили, что скульптор Тутмос в спешке покинул свою мастерскую, оставив голову на столе незаконченной.
– Ага, все пять копий, – рассмеялся Домбоно. – А копий было пять. Слушайте…
Павел не мог, не имел права не записать его рассказ.
– Всмотрись внимательнее, чужак с амулетом Солнца. Голова Нефертити, вылепленная Тутмосом, говорит людям о том, что можно увидеть лишь половину картины, проводя разграничение между физической и духовной стороной жизни.