Черная камея   ::   Райс Энн

Гоблин – что-то таинственное и невидимое, состоящее из щупальцев и пульсирующей энергии. Гоблин сам был голубым!

Как иначе я мог думать, вспоминая его объятия, от которых по моей коже иногда пробегала восхитительная прохладная дрожь, словно кто-то теребил пушок на всем теле, веля ему просыпаться.

В ухаживаниях Гоблина, наверняка греховных, всегда ощущалось что-то бесконечно интимное.

Как бы там ни было, я ничего не предпринимал, только размышлял об этом и старался занять себя чем-то, но паника во мне тем временем то возрастала, то затихала, каждодневно в часы сумерек доходя до пика.

Теперь, когда наступало лето и дни становились длиннее, приступы ужаса длились дольше – иногда с четырех дня до восьми вечера. Я вновь и вновь представлял, как подношу к виску пистолет и как пуля прервет эту боль. Потом я думал, каково будет Папашке и тетушке Куин, и гнал прочь мысли о самоубийстве.

Примерно в этот же период я заставил всех включать свет в комнатах в четыре часа, что бы ни случилось, не обращая внимания ни на каких постояльцев.

Я превращался в лорда Блэквуд-Мэнор – своеобразного Маленького лорда Фаунтлероя.

Каждый вечер я неизменно включал классическую музыку во всех гостиных и столовой, после чего проверял, свежи ли букеты, на местах ли стоит мебель и ровно ли висят картины на стенах; а как только паника затихала, шел в кухню к Папашке.

Но дед больше не разговаривал.