JК
Черная камея :: Райс Энн
Страница: 768 из 839Запомни одно – нельзя охотиться в Новом Орлеане".
"Убирайся отсюда, я ненавижу и презираю тебя, – сказал я в ответ. – Наша сделка отменена, я уже тебе говорил. Это место мое!" – Я поднялся и, подбежав к ней, изо всех сил ударил ее по лицу, пока она не опомнилась. Кровь потекла из ранок на ее губе, куда впились клыки, кровь закапала ее белый жилет, и Петрония пришла в бешенство. Не успел я отпрянуть и приготовиться, она уже колотила меня вовсю, а потом сбила с ног и начала пинать.
"Какой чудесный прием, – сказала она, снова и снова всаживая носок ботинка между моих ребер. – Ты само воплощение благодарности".
Я с трудом поднялся на колени, изображая боль и головокружение, а потом неожиданно выпрямился и вцепился ей в волосы обеими руками, так что она не могла меня стряхнуть. Все это время я не переставал ее проклинать.
"Как-нибудь ночью я заставлю тебя заплатить, – сказал я. – Заставлю тебя страдать за все твои подлые удары, за то, как ты их нанесла, за то, как ты обрушила на меня проклятье".
Она царапала меня, пока я тянул ее за волосы обеими руками; она вцепилась мне в голову и оторвала от себя, и в моих пальцах остались ее вырванные волоски, а потом она ударом свалила меня на пол и пинками отбросила к стене. После этого Петрония уселась за стол, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она рыдала, безудержно всхлипывая.
Я с трудом поднялся и медленно поплелся к ней. Покалывание в руках и ногах означало, что синяки уже начали заживать.
"Убирайся отсюда, я ненавижу и презираю тебя, – сказал я в ответ. – Наша сделка отменена, я уже тебе говорил. Это место мое!" – Я поднялся и, подбежав к ней, изо всех сил ударил ее по лицу, пока она не опомнилась. Кровь потекла из ранок на ее губе, куда впились клыки, кровь закапала ее белый жилет, и Петрония пришла в бешенство. Не успел я отпрянуть и приготовиться, она уже колотила меня вовсю, а потом сбила с ног и начала пинать.
"Какой чудесный прием, – сказала она, снова и снова всаживая носок ботинка между моих ребер. – Ты само воплощение благодарности".
Я с трудом поднялся на колени, изображая боль и головокружение, а потом неожиданно выпрямился и вцепился ей в волосы обеими руками, так что она не могла меня стряхнуть. Все это время я не переставал ее проклинать.
"Как-нибудь ночью я заставлю тебя заплатить, – сказал я. – Заставлю тебя страдать за все твои подлые удары, за то, как ты их нанесла, за то, как ты обрушила на меня проклятье".
Она царапала меня, пока я тянул ее за волосы обеими руками; она вцепилась мне в голову и оторвала от себя, и в моих пальцах остались ее вырванные волоски, а потом она ударом свалила меня на пол и пинками отбросила к стене. После этого Петрония уселась за стол, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она рыдала, безудержно всхлипывая.
Я с трудом поднялся и медленно поплелся к ней. Покалывание в руках и ногах означало, что синяки уже начали заживать.