Черти поневоле   ::   Пучков Владимир

 – Ну как ты находишь мое новое творение, а?

– А как оно называется? – спросил Костя, с ужасом глядя на огромную глиняную скульптуру, по всей видимости изображавшую неандертальца на охоте.

– Это наш директор! – с гордостью сказал Агафонов.

– Кхе-кхе! – закашлялся Костя, глядя на скульптуру. На мгновение ему захотелось проморгаться. – Захар Игнатьевич?

– Он! – гордо сказал Агафонов. – Каков красавец? Исполин! Титан духа! Я решил его в манере Церетели. Ну как, нравится?

Костя понял, что Агафонов спрашивает просто так, для порядка. На собеседника он даже не глядел. Ему достаточно было того, что зритель приобщился. Лицезрел, так сказать, великое произведение искусства.

– Хочу выставить ее на площади. Чтобы на века! Пусть приходят и дивятся!

«Точно, – подумал Костя, – еще как будут дивиться. Если такая морда приснится, заикание обеспечено».

– Ну хорошо, – кивнул он, – пусть директор. Но почему у него в руках дубина?

– Это? – Агафонов самодовольно рассмеялся. – Просто ты, Костя, не в курсе. Это не дубина, это жезл. Ну символ власти, понятно? Образ. Аллегория, так сказать. А что, что-нибудь не так? – Скульптор слегка забеспокоился.

– Да все так, только сходства маловато. Лоб низкий, а челюсть уж очень большая.

– А ты видел, как наш директор орехи грызет? – воспрянул духом Агафонов. – У него челюсть – во! Правда, тут я, может, и переборщил… Но зато какая экспрессия!

– Насчет экспрессии не спорю, – сказал Костя. – Ну мне пора!

– Не держу, – согласился Агафонов. – Главное, что ты увидел и одобрил.