JК
Черти поневоле :: Пучков Владимир
Страница: 92 из 336Естьтут у нас один хирург. Правда, бывший, его за пьянство выгнали. Но руки – золотые! Я с ним поговорю. Будешь человеком. А так ведь жираф, да и только! Как домой-то вернешься?
На глазах у Серого выступили слезы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эдик опередил его:
– Не бойся! Если надо будет, отрежем и обратно присобачим!
– Не хочу, – чуть слышно прошептал Серый.
– А тебя никто и не спросит! – осклабился шеф.
– Все! – сказал Лисипицин и встал из-за стола. – Завтра придете к обеду. Нет, после обеда. Не будем Маланью злить. Да и я как раз закончу село подметать.
– А ты что, село подметаешь? – ахнули бандиты.
– Ну да, – пожал плечами Лисипицин. И как ни в чем не бывало добавил: – Я сейчас – дворник.
У Шлоссера было шумно. Поврежденную дверь «Запорожца» сняли, и Гаврила с увлечением рихтовал помятый в битве металл. Сначала он прицеливался фасеточным глазом, а потом наносил сразу серию ударов. В этот момент молоточек в его руке словно растворялся в воздухе. Работа продвигалась быстро. Саму машину Шлоссер загнал на эстакаду.
Эх, какая же ты страшная!
И накрашенная страшная,
И некрашеная страшная.
Все равно тебя люблю!
Он напевал, отвинчивая блок управления. Евстигнеев с Полумраковым осматривали эфирозаборник, Костя и инопланетянин Крян были на подхвате.
– Что я говорил! – донесся из кабины голос Шлоссера. – В порядке блок управления, только проводок отлетел.
На глазах у Серого выступили слезы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эдик опередил его:
– Не бойся! Если надо будет, отрежем и обратно присобачим!
– Не хочу, – чуть слышно прошептал Серый.
– А тебя никто и не спросит! – осклабился шеф.
– Все! – сказал Лисипицин и встал из-за стола. – Завтра придете к обеду. Нет, после обеда. Не будем Маланью злить. Да и я как раз закончу село подметать.
– А ты что, село подметаешь? – ахнули бандиты.
– Ну да, – пожал плечами Лисипицин. И как ни в чем не бывало добавил: – Я сейчас – дворник.
У Шлоссера было шумно. Поврежденную дверь «Запорожца» сняли, и Гаврила с увлечением рихтовал помятый в битве металл. Сначала он прицеливался фасеточным глазом, а потом наносил сразу серию ударов. В этот момент молоточек в его руке словно растворялся в воздухе. Работа продвигалась быстро. Саму машину Шлоссер загнал на эстакаду.
Эх, какая же ты страшная!
И накрашенная страшная,
И некрашеная страшная.
Все равно тебя люблю!
Он напевал, отвинчивая блок управления. Евстигнеев с Полумраковым осматривали эфирозаборник, Костя и инопланетянин Крян были на подхвате.
– Что я говорил! – донесся из кабины голос Шлоссера. – В порядке блок управления, только проводок отлетел.