Чужое утро   ::   Гимадеев Станислав

И от этого своего бессилия, от полнейшего непонимания удивление Вазина сначала переросло в растерянность, а затем в злость. В злость тупую и ненаправленную. Эта возникшая злость придала ему силы и решимость, и в нее, как в отдушину, окончательно вылетел страх.

"Ладно, - подумал Вазин. - Черт с вами! Будь вы там пришельцы или кто-нибудь еще... По крайней мере, ясно, что игра ведется совершенно по другим правилам. Это факт, от которого никуда не денешься!

Стало быть, нужно готовиться ко всему... А ведь это, наверное, будет очень трудно, а может, и страшно: быть готовым ко всему. Даже к тому, к чему быть готовым нельзя... Обычному, нормальному человеку. И это он уже почувствовал на себе".

Дорога стала хуже, и машину все чаще подбрасывало на кочках. Далеко впереди Вазин заметил железнодорожный переезд.

- Значит, ты хочешь, чтобы я поверил, будто Дорин не человек? - сказал он, стараясь сохранить спокойствие. - Будто он пришелец, нелюдь, как вы?.. Так, да? Вот ты сказал, а я должен этому верить? И наплевать на то, что я знаю Дорина несколько лет!.. И хорошо знаю... Это все неважно, да?!

Некоторое время Грэг не отвечал.

- Я отчасти понимаю тебя... - наконец сказал он. - Вся штука в том, что твое сознание, как и сознание любого человека, стиснуто жесткими рамками личных представлений. И эти представления в большинстве своем типичны. А все, что выходит за рамки, воспринимается с большим трудом или вообще не воспринимается. Таковы почти все люди.