JК
Цвет ярости - алый :: Романовский Александр
Страница: 333 из 435Желудок непременно исторг бы ужин наружу, если бы успел, – метаболизм трудился в своем обычном ритме. “Расслоение времени” затрагивало лишь сознание.
Затем у Кастета исчезло лицо – огненные языки будто слизнули его. Тарану показалось, что он заглянул в лицо самой Смерти – обожженный череп, вскипевшие глазницы, обугленная ветошь мышц, артерий и вен…
Волна жара и давления начала опрокидывать Кастета наземь. А мгновение спустя, когда изуродованное тело почти уже коснулось земли, Хэнк испытал настоящий шок. Трансцендентное состояние достигло логического завершения, то есть окончилось. Барабанные перепонки сотрясались под шквальной атакой. Она росла и ускорялась, точно запись на магнитном носителе, снятая с “pause” и набирающая обороты. Время вернулось в наезженную колею. Хозяин Подворья ничем уже не отличался от тех медлительных идиотов, чьи помыслы столь легки и поверхностны. Приходилось приспосабливаться к реальности заново – пропасть субъективного времени имела и свои недостатки. Таран пришел в себя и понял, что вокруг стреляют.
Пули по-хозяйски летали по двору – из конца в конец. Появились первые жертвы.
Вот, оказывается, – сообразил хозяин Подворья, – что это были за круглые, неспешные пчелы, передвигавшиеся исключительно по прямым траекториям… Хэнк не обращал на них внимания. Разглядеть их как следует не получалось (глазные яблоки, составная часть всего остального организма, не поспевали за приказами сознания), не говоря уже о том, чтобы повторить трюки Нео из “Матрицы”.
Затем у Кастета исчезло лицо – огненные языки будто слизнули его. Тарану показалось, что он заглянул в лицо самой Смерти – обожженный череп, вскипевшие глазницы, обугленная ветошь мышц, артерий и вен…
Волна жара и давления начала опрокидывать Кастета наземь. А мгновение спустя, когда изуродованное тело почти уже коснулось земли, Хэнк испытал настоящий шок. Трансцендентное состояние достигло логического завершения, то есть окончилось. Барабанные перепонки сотрясались под шквальной атакой. Она росла и ускорялась, точно запись на магнитном носителе, снятая с “pause” и набирающая обороты. Время вернулось в наезженную колею. Хозяин Подворья ничем уже не отличался от тех медлительных идиотов, чьи помыслы столь легки и поверхностны. Приходилось приспосабливаться к реальности заново – пропасть субъективного времени имела и свои недостатки. Таран пришел в себя и понял, что вокруг стреляют.
Пули по-хозяйски летали по двору – из конца в конец. Появились первые жертвы.
Вот, оказывается, – сообразил хозяин Подворья, – что это были за круглые, неспешные пчелы, передвигавшиеся исключительно по прямым траекториям… Хэнк не обращал на них внимания. Разглядеть их как следует не получалось (глазные яблоки, составная часть всего остального организма, не поспевали за приказами сознания), не говоря уже о том, чтобы повторить трюки Нео из “Матрицы”.