JК
Дело о пропавшем боге :: Латынина Юлия
Страница: 104 из 310 — Знаете ли вы, Нан, что в провинции не две, а три главы! Целые деревни — лишь легальные формы деятельности секты!
Вас едва не убили утром! А почему? Да потому, что мятежники могут убить вас в любую минуту, — вас, меня, — и убийца даже не посчитает себя героем, потому что будет уверен, что настоящий убийца — это тесак, заколдованный волей Кархтара, а человек — лишь инструментпри тесаке!
Сморщенное, как персиковая косточка, лицо аравана исказилось, в глазах плясал неподдельный ужас.
— А Смятая Тростинка? Этот человек колдовством смущает народ, говорит, что может сидеть на колосе, не сминая его, обещал Кирену, сыну наместника, вылечить хромоту!
Нан чуть поднял брови. Сектант по прозвищу Смятая Тростинка был врагом Кархтара, предводителем соперничающего толка «длинных хлебов» и ни в чем плохом не был замечен, кроме хождения нагишом мимо общественных управ. Нан опять не мог не подумать, что в списках арестованных накануне бунта значились в первую очередь «длинные» сектанты, куда менее боевитые, чем Кархтар…
— И поэтому вы приказали судье арестовать мятежников? — спросил Нан.
— Да. Я сам составил списки. Вот оригинал.
И Нарай вынул из бамбукового складня для документов и протянул инспектору несколько листков, исписанных изящным почерком в стиле «летящих по ветру лепестков».
Нан углубился в изучение имен.
— Но здесь я вижу в основном клички «длинных» хлебов! — вдруг изумился инспектор, — неужели их настолько больше, чем «пышных»?
— Их ересь опаснее, — вскрикнул старик, — они смеются над миром, публично испражняются у подножий статуй, а Смятая Тростинка на глазах у народа совокупился с кошкой, засунув ее в кувшин! Это называется у них, — отрицать искусственные преграды, «жить по природе».
Вас едва не убили утром! А почему? Да потому, что мятежники могут убить вас в любую минуту, — вас, меня, — и убийца даже не посчитает себя героем, потому что будет уверен, что настоящий убийца — это тесак, заколдованный волей Кархтара, а человек — лишь инструментпри тесаке!
Сморщенное, как персиковая косточка, лицо аравана исказилось, в глазах плясал неподдельный ужас.
— А Смятая Тростинка? Этот человек колдовством смущает народ, говорит, что может сидеть на колосе, не сминая его, обещал Кирену, сыну наместника, вылечить хромоту!
Нан чуть поднял брови. Сектант по прозвищу Смятая Тростинка был врагом Кархтара, предводителем соперничающего толка «длинных хлебов» и ни в чем плохом не был замечен, кроме хождения нагишом мимо общественных управ. Нан опять не мог не подумать, что в списках арестованных накануне бунта значились в первую очередь «длинные» сектанты, куда менее боевитые, чем Кархтар…
— И поэтому вы приказали судье арестовать мятежников? — спросил Нан.
— Да. Я сам составил списки. Вот оригинал.
И Нарай вынул из бамбукового складня для документов и протянул инспектору несколько листков, исписанных изящным почерком в стиле «летящих по ветру лепестков».
Нан углубился в изучение имен.
— Но здесь я вижу в основном клички «длинных» хлебов! — вдруг изумился инспектор, — неужели их настолько больше, чем «пышных»?
— Их ересь опаснее, — вскрикнул старик, — они смеются над миром, публично испражняются у подножий статуй, а Смятая Тростинка на глазах у народа совокупился с кошкой, засунув ее в кувшин! Это называется у них, — отрицать искусственные преграды, «жить по природе».