Дело о пропавшем боге   ::   Латынина Юлия

— Вы знаете, — спросил он, — что мне сказали в Масляном Ведомстве, когда я его изобрел? Мне сказали, что никому не нужно знать, насколько разбавлено казенное масло! Неужели в управах не видят, что совершают самоубийство?

— А что, — спросил Нан, слегка осклабясь, — часто вы навещаете господина Нишена?

— Нишен — прекрасный математик, — ответил Митак, — и в Харайне не так много математиков, чтобы не общаться с ними из-за чиновничьих склок.

Ага. Вот оно как. Прекрасный математик, — хорошее объяснение. Только вот какая такая математика заставила инженера Митака, в его заляпанном маслом рабочем кафтане, безуспешно пытаться разъяснить своей пресс деревенской общине, и бегать — семь лет бегать, — от гонявшегося за ним Айцара?

— Мне масло, — провел Айцар по лоснящемуся боку пресса, — обходится в двадцать три раза дешевле, чем крестьянину, и в шесть раз дешевле, чем государство. Это сейчас, а через полтора месяца закончим пресс в три раза мощнее. В три раза! Нельзя родить ребенка, который будет в три раза сильнее прочих. А машины — их можно сделать и в три раза сильнее, и в двадцать, и в сто, — нет предела их силе!

— Для того, чтобы не было предела их силе, — сказал Нан, — нужно, чтобы не было предела богатству их владельца.

— Так и будет, господин Нан. За нами будущее.

Ссылка на будущее заставила Нана вздрогнуть. Это была не вейская манера рассуждения. Люди империи никогда не ссылались на будущее.

— Вы необыкновенный человек, господин Айцар. Люди образованные обычно приводят в пример не будущее, а прошлое: араван Нарай, например.

— У господина аравана плохое пищеварение, — усмехнулся Айцар, — и он весь свет рад посадить на диету. Ему кажется, что мир — это стол, где еды хватит на всех, если никто не съест лишней порции.

— А вы как думаете?

Айцар махнул рукой на пресс.