Дело о пропавшем боге   ::   Латынина Юлия

Роджерс торопливо поднялся с пола, поправил растрепавшийся плащ и с чувством произнес:

— И из-за этой марксисткой шельмы я вот время землетрясения был не у приборов, а у озера!

— А сам Айцар? — нервно спросил Нан. — Вы заставили его забыть, что можно и что нельзя. Разве не мог он сам обратиться к Иру?

— Я встретил Айцара на пороге гостевого дома и там же, через два часа, его и оставил. Мне надо было с ним переговорить, и вовсе не надо было, чтоб он без присмотра бродил по монастырю.

Нан молчал, рассеянно крутя в руках девятиглазую бронзовую черепашку Шушу. Все ее девять водянистых гранатовых глазок поочередно выражали ему сострадание. Забавно. Значит, либерал и социалист с самого начала могли обеспечить друг другу алиби. Предпочли, однако, поступить по принципу: «Пусть во мне торчит иголка, а в нем — шило». В правильной надежде, что столичный инспектор разузнает о противнике что-то излишне гнусное. Интересно, а если бы Барнс провалился не по шею, а глубже — стал бы Роджерс его вытаскивать? Остаются Ллевелин и Меллерт. Что делали эти двое, пока Роджерс выманивал «гнусного марксиста» подальше от часовни.

— У вас есть еще вопросы, господин инспектор? — с расстановкой произнес Роджерс.

— Может быть, еще будут. Во всяком случае вы понимаете, что совершили преступление?

— Какое же?

— Замышляли бунт.