Страница:
229 из 310
Перевозчик с громким стуком поставил корчажку с молоком на стол, развернул вытащенный из ларя узел с плоскими лепешками и добавил ко всему этому несколько луковиц.
— Больше ничего нет, уважаемые господа служащие, — сказал он.
Нан опрокинул в себя кружку молока и вышел во двор. Две луны, одна другой упитанней, висели над крышей, лунные дорожки скрещивались, как лучи от двух прожекторов, над мутной водой реки и пропадали в густых тростниках, лягушки кричали что-то торжествующе-лягушачье, тихо шипели водяные мыши, и от выволоченной на берег лодки пахло свежей рыбной убоиной.
Нан не поленился протиснуться к дальнему углу навеса, заставленному всяким хламом. Так и есть: там стояли бочки, доверху набитые серебристыми пузанками, лов которых в это время был строжайше запрещен.
Нан пошел к хижине, отряхивая с платья мелкий мусор.
У двери он остановился и прислушался. Кто-то трагическим полушепотом рассказывал басню про судью-оборотня Тувика; только вместо «Тувик» всуе говорил «Нан».
Хоть о цели визита молчали, и то ладно.
Нан пихнул дверь, и разговоры стихли. Перевозчик глядел на Нана с восхищением и ужасом. Потом он набрался храбрости и спросил:
— А что, господин инспектор, опять драться будут?
— Кто?
— Наместник с горцами.
— С чего ты взял?
— Ну как же. Лагерь этих, — тут переводчик употребил слово, неясная этимология которого подразумевала то ли отсутствие у именуемого детородных органов, то ли отсутствие породившего его государства, — рядом, не напрасно ж вы сюда явились.
|< Пред. 227 228 229 230 231 След. >|