Дело о пропавшем боге   ::   Латынина Юлия

На этот раз Барсук вонзил меч в пол с такой силой, что некоторое время не мог вытащить. Нан тем временем вскочил на ноги и попятился к столу, лихорадочно шаря позади себя. Нан помнил, что на столе из дичи в изобилии торчали ножи, и хотя нож — не лучшая штука против меча, это все же лучше, чем ничего.

Наконец Нан схватил нож, и в ту же секунду Барсук снова налетел на него, визжа, как разъяренная кошка.

Нан отпрыгнул за деревянного идола, сидевшего во главе стола. Барсук на мгновенье замешкался, не желая рубить собственного предка. Это промедление оказалось для него роковым: Нан вынырнул из-под идола. Одной рукой он перехватил меч у гарды, а другой молча вонзил нож Барсуку в горло. И был этот удар нанесен с такой силой, что нож прошел горло насквозь и застрял между шейной костью и позвонком, а горло у Барсука было жирное и крепкое, что у твоего вола. Барсук полетел на пол и тут же умер.

Нан выпрямился и оглядел пирующих. Двое дружинников бросились к мертвому Барсуку, а остальные вскочили на столы и затанцевали в восторге от удачного боя.

— На тебе одежда вейца, но душа горца, — громко произнес князь Маанари. — Разве бы ты пришел сюда, если бы был слаб, как цыпленок, — в умном и тяжелом взгляде Маанари было восхищение, но не удовольствие.

— Возьмем его в дружину, князь, — предложил кто-то на весь шатер.

— Слушай, — прошелестел Нану на ухо чей-то голос, — теперь и отряд Барсука твой, и сука его, и конь, и две женщины, — ту, которая рыжая, ты отдай князю, потому что это из-за нее у них был спор.