JК
Ирония судьбы :: Хэммет Дэшил
Страница: 1 из 9---------------------------------------------
Дэшил Хэммет
Ирония судьбы
* * *
— Но Боже милостивый, Элоиза, я же люблю тебя!
— Но Боже милостивый, Дадли, я же тебя ненавижу!
Элоиза передразнила мужа с такой ледяной злобой, что, как она и рассчитывала, губы Дадли дрогнули, а измученное лицо побелело. Эти знакомые, а на сей раз и ожидаемые признаки боли доставили ей удовольствие, но одновременно и пробудили гнев. Будучи на пару дюймов выше, она окинула мужа с этой высоты заученно-оскорбительным взглядом жестоких серых глаз — двух стальных капель на прекрасном эгоистичном лице — от копны каштановых волос, спадавших на лоб, до носков маленьких ботинок. Затем она снова посмотрела в его страдальческие рыжевато-карие глаза.
— Да что ж ты такое? — спросила она с холодной горечью. — Ты не мужчина. Может, ты ребенок? Насекомое? Или что другое? Ты знаешь, что ты мне не нужен — ты никогда и никем не станешь. Я тебе об этом совершенно ясно сказала. И все-таки ты не собираешься дать мне свободу. Хоть бы я тебя не видела никогда — хоть бы я за тебя никогда не выходила — хоть бы ты помер!
Ее голос — а обычно Элоиза прилагала все усилия к его модуляции — от гнева сделался резким и визгливым.
При каждом презрительном слове ее муж вздрагивал, точно от удара, но молчал. Дадли был слишком чувствительной натурой, чтобы дать какой бы то ни было отпор.
Дэшил Хэммет
Ирония судьбы
* * *
— Но Боже милостивый, Элоиза, я же люблю тебя!
— Но Боже милостивый, Дадли, я же тебя ненавижу!
Элоиза передразнила мужа с такой ледяной злобой, что, как она и рассчитывала, губы Дадли дрогнули, а измученное лицо побелело. Эти знакомые, а на сей раз и ожидаемые признаки боли доставили ей удовольствие, но одновременно и пробудили гнев. Будучи на пару дюймов выше, она окинула мужа с этой высоты заученно-оскорбительным взглядом жестоких серых глаз — двух стальных капель на прекрасном эгоистичном лице — от копны каштановых волос, спадавших на лоб, до носков маленьких ботинок. Затем она снова посмотрела в его страдальческие рыжевато-карие глаза.
— Да что ж ты такое? — спросила она с холодной горечью. — Ты не мужчина. Может, ты ребенок? Насекомое? Или что другое? Ты знаешь, что ты мне не нужен — ты никогда и никем не станешь. Я тебе об этом совершенно ясно сказала. И все-таки ты не собираешься дать мне свободу. Хоть бы я тебя не видела никогда — хоть бы я за тебя никогда не выходила — хоть бы ты помер!
Ее голос — а обычно Элоиза прилагала все усилия к его модуляции — от гнева сделался резким и визгливым.
При каждом презрительном слове ее муж вздрагивал, точно от удара, но молчал. Дадли был слишком чувствительной натурой, чтобы дать какой бы то ни было отпор.