Деревянный меч (Деревянный меч - 1)   ::   Раткевич Элеонора

Но даже и тогда меч лежит не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, и проснувшийся горец первым делом хватается не за штаны, а за меч.

- Что привело тебя? - повторил Байхэйтэ.

- Твой родич по хлебу, - по-прежнему не подымая глаз, ответствовал Урхон.

- Но я ничего такого не сделал! - вскочил с места Кенет, ощутив взгляды всех присутствующих.

Щека Урхона нетерпеливо дернулась.

- Творец Богов Седого Лиса не даст тебе солгать, - резко произнес Урхон. - Алгур рассказал мне, что он там был. Ты спас моего сына, сын хлеба Седого Лиса.

- Так я же и говорю! - возразил Кенет. - Просто я хорошо плаваю. Если бы твой сын умел плавать, а я - нет, разве он поступил бы иначе?

Байхэйтэ сдержанно просиял. Седой Лис мог по праву гордиться сыном своего хлеба - и его необычным для гор умением плавать, и его милосердием по отношению к кровному врагу, и его мужественной скромностью, столь подобающей истинному воину.

Урхон, и прежде мрачный, казалось, помрачнел еще больше.

- Байхэйтэ, - чужим хриплым голосом спросил Урхон, - сделал ли Седой Лис то, что сделал сын его хлеба?

Байхэйтэ не долго раздумывал. Если он сейчас ответит отрицанием на вопрос Урхона, вся слава достанется одному Кенету. Если согласится, то славу за столь необычный подвиг разделит со своим сыном по хлебу весь клан. А вместе со славой клан примет на себя и последствия этого поступка - уж они-то ни в коей мере не могут быть дурными.

- Седой Лис сделал это вместе с сыном своего хлеба, - изрек Байхэйтэ.

- Тогда я предлагаю вечный мир Седому Лису.