Дикая магия   ::   Уэллс Энгус

Глаза их не видели ничего, кроме снега, органы чувств ощущали только боль, вызванную всепроникающим холодом, который замораживал кровь и замедлял биение измученных сердец. Каландрилл смирился с тем, что ему суждено вечно бродить по этому белому холоду, что он уже не человек, а некое подобие машины, которая продвигается вперёд только потому, что у него есть цель. И только потому, что его поддерживает Ценнайра.

В гору они карабкались молча. Подъёму, казалось, не будет конца, и они до скончания жизни обречены подниматься вот так, шаг за шагом, на вершину мира, к жестокому небу, откуда на них бесстрастно взирают звезды. Что им до тех, кто умирает внизу? Снегопад прекратился, словно на такой высоте не могли существовать даже эти холодные осадки. Небосвод был усыпан звёздами, полная луна висела над головами, как глаз циклопа, так близко, что казалось — протяни руку, и дотронешься до неё. Но на это уже не хватало сил.

— Смотрите! — сказала Ценнайра, махнув рукой в белую вечность. — Видите?

Они подняли головы — три заледеневших бледных существа, слившихся с белизной вокруг, из которых, как кровь из раны, вытекала жизнь. Теперь Каландрилл понимал, почему ни одно живое существо отсюда не вернулось. А как же Рхыфамун? В том, что колдун жив, Каландрилл не сомневался. Он не ведал, как тот выжил, но знал, что враг его впереди. Если направление ещё имеет какой-либо смысл меж этих двух ворот, существовавших, как чувствовал Каландрилл, в реальном и эфирном мирах одновременно. Он не знал, как это происходит, но что-то внутри него постоянно указывало на сущность Рхыфамуна.