JК
Дикая магия :: Уэллс Энгус
Страница: 497 из 529Колдовской поток охватил её всю, чёрные волосы взмыли вверх, но она осталась жива. Рхыфамун выругался, а Ценнайра дико рассмеялась и выкрикнула:
— Магия, уничтожающая жизнь, против меня бессильна!
Колдун начал произносить заклятия, которые должны были покончить с Ценнайрой. Каландрилл вскочил на ноги и, не ведая как, вдруг оказался перед Рхыфамуном. Он знал только одно — удар необходимо нанести прежде, чем тот закончит произносить заклятия.
Прямой меч его опускался по дуге — медленно, очень медленно. Сейчас колдун произнесёт последний слог, и Ценнайра будет уничтожена, маг заберёт «Заветную книгу» и пробудит Фарна. Губы Рхыфамуна шевелились. Он скосил глаза на Каландрилла, и в них горели ярость и презрение. Клинок замер. А оттуда, где благословлённая сталь столкнулась со злой магией, посыпались искры и раздался оглушительный треск.
По нервам Каландрилла и венам пробежала страшная дрожь, клинок едва не вывалился из ослабевших пальцев. Эфес жёг, как раскалённый докрасна железный прут, он пожирал его плоть. Каландрилл едва не отбросил меч, но вовремя остановился. Он не может — не должен! — этого делать! Что-то подсказывало ему, что в нынешней смертельной битве только клинок, к коему прикоснулась Дера, обладает силой, достаточной, дабы противостоять могуществу, которым наградил Фарн своего прихвостня.
Каландрилл заставил себя поверить в то, что не испытывает боли, что глаза его солгали и руки его вовсе не почернели, а кожа не обуглилась и не оголила опалённые кости.
— Магия, уничтожающая жизнь, против меня бессильна!
Колдун начал произносить заклятия, которые должны были покончить с Ценнайрой. Каландрилл вскочил на ноги и, не ведая как, вдруг оказался перед Рхыфамуном. Он знал только одно — удар необходимо нанести прежде, чем тот закончит произносить заклятия.
Прямой меч его опускался по дуге — медленно, очень медленно. Сейчас колдун произнесёт последний слог, и Ценнайра будет уничтожена, маг заберёт «Заветную книгу» и пробудит Фарна. Губы Рхыфамуна шевелились. Он скосил глаза на Каландрилла, и в них горели ярость и презрение. Клинок замер. А оттуда, где благословлённая сталь столкнулась со злой магией, посыпались искры и раздался оглушительный треск.
По нервам Каландрилла и венам пробежала страшная дрожь, клинок едва не вывалился из ослабевших пальцев. Эфес жёг, как раскалённый докрасна железный прут, он пожирал его плоть. Каландрилл едва не отбросил меч, но вовремя остановился. Он не может — не должен! — этого делать! Что-то подсказывало ему, что в нынешней смертельной битве только клинок, к коему прикоснулась Дера, обладает силой, достаточной, дабы противостоять могуществу, которым наградил Фарн своего прихвостня.
Каландрилл заставил себя поверить в то, что не испытывает боли, что глаза его солгали и руки его вовсе не почернели, а кожа не обуглилась и не оголила опалённые кости.