Добронега   ::   Романовский Владимир Дмитриевич

Когда ссышь, прерываться вредно, и может случиться казус, но как долгодержится дуга, не сбавляя силы!

Евлампия выскочила из постели. Стук повторился.

— Дайте же честной женщине одеться, аспиды! — закричала Евлампия, после чего настолько бесшумно, насколько могла, переместилась к окну и несколько раз быстро ткнула пальцем Хелье в ягодицу. Он обернулся, продолжая ссать.

— Это за тобой, — сказала Евлампия одними губами, делая большие глаза.

Хелье закивал и поднял брови, указывая таким образом на невозможность действовать немедленно. У физиологии свои законы.

Евлампия метнулась к кровати, схватила рубаху и растерянно посмотрела по сторонам. Одежду Хелье она давеча снесла в крайнюю гостевую. И что же теперь?

Хелье кончил ссать и слез с подоконника. Евлампия кинула ему рубаху. Он быстро одел ее через голову и стал похож на одного из древнегреческих героев в ранней юности — рубаха едва доходила ему до бедер и смахивала на тунику.

Комод. Кровать. Лавица. Спрятаться было решительно негде. Хелье снова влез на подоконник и, пока Евлампия спешно одевалась и подпоясывалась гашником, выдвинулся наружу спиной вперед, ухватил кромку и поперечную балку, повис на руках, качнулся, закинул ногу на балку, подтянулся, и оказался на соломенной крыше, не слишком пологой, но и не очень крутой. Даже если пришедшие за ним обойдут пристройку, его не заметят.